'Я - писатель незаконный' (Записки и размышления о судьбе и творчестве Фридриха Горенштейна)

Зимой 1997 года Горенштейн познакомился с Ольгой Лозовитской, дальней родственницей Хрущева. Настолько дальней, что генеалогического термина для такого родства не существует. Тем не менее, Ольга на удивление похожа на Хрущева. Фридрих решил для себя называть ее внучатой племянницей генерального секретаря. Так она, сама того не подозревая, была втянута в литературную игру.

Ибо тема Хрущева и хрущевской оттепели - ключевая в творчестве писателя, хотя сам Хрущев на страницах его произведений ни разу не появляется. Даже в политическом романе-детективе "Место" глава государства остается за кулисами, за сценой или смотрит весело из портретной рамы. В домах реабилитированных жертв сталинизма висят на стенах его портреты - "в капроновой шляпе и рубашке с широкой улыбкой на жирном крестьянском лице любителя простой и обильной пищи". *

______________ * Ф. Горенштейн, Место.

Личностью этого человека пронизан роман. Повсюду о нем говорят - на тех самых кухонках, где советская интеллигенция имела обыкновение решать важнейшие вопросы бытия, на вокзалах, в поездах, троллейбусах и трамваях:

"А анекдот слышали? - сказала толстуха с янтарными бусами, и, еще не успев рассказать анекдот, она затрясла жирным своим бюстом. - Хрущева, значит, возле мавзолея поймали: с раскладушкой туда пробирался... А то еще один: как найти шахту, где Хрущев в молодости работал...

- Да какой он там шахтер, - махнул рукой старичок, - помещик он... Из помещиков... Хотите коммунизм, говорит... Вот вам коммунизм... Вот вам голодуха..."*

______________ * Там же.

Однако, вернемся к "внучатой племяннице", как Фридрих мне ее представил,

несмотря на ее протесты. Горенштейн познакомился с ней в связи с идеей постановки пьесы "Бердичев" в драматическом театре имени Горького, когда-то ведущего театра ГДР, который и после объединения Германии остался верным "прорусскому" репертуару: то в нем ставят чеховскую "Чайку", то "Детей солнца" Горького. Собственно, хлопотала Ольга о своем друге - кинорежиссере Сергее Ашкенази, который должен был бы ставить пьесу, если бы идея осуществилась. А для этого были все предпосылки: главный режиссер театра был от "Бердичева" в восторге.

Ольга рассказывала, что Ашкенази привез в театр автора пьесы, который, однако, практически не принимал участия в переговорах и вел себя так, как будто бы не имел к пьесе "Бердичев" никакого отношения.

Вниманием его завладела Ольга. Видимо, она была в его вкусе: он вообще любил "русский стиль". Правда писатель вскорости сообщил Ольге, что предпочитает женщин помоложе, двадцатипятилетних. Он любил это подчеркнуть в разговоре с дамой. Любил он также щегольнуть успехом у девушек.

Так, например, вернувшись из очередной поездки в Россию, он рассказывал моему сыну об одном новом знакомстве.

Фридрих: Она из Саратова... Зовут Дарьей. Она на пять лет моложе... (Многозначительная пауза)

Игорь: Моложе вас?

Фридрих: Нет, вашей жены... (жене Игоря было тогда двадцать восемь лет)

Насколько это предпочтение молодым дамам соответствовало истине судить не могу, тем более, что Фридрих делился потом - опять же с моим сыном также и совершенно противоположными мыслями, распространялся о преимуществах зрелости и т.д.

Ольге Лозовитской Горенештейн показался очень интеллигентным, "похожим на профессора". Она рассказывала, что на нем был роскошный плащ мышиного цвета фирмы "Кэмел", а когда он снял его, то оказался в хорошо отутюженных брюках, так что весь его лоск и даже щегольство были ею восприняты как признак человека женатого, семейного.

Пока переводчик пьесы "Бердичев" Максимова за другим столом, на втором плане, вела переговоры, Фридрих завел беседу с Ольгой, "закидал" ее, как она вспоминает, вопросами: А кто вы здесь такая? А как ваша фамилия? А сколько лет вы в Берлине? А почему я вас раньше не знал? И наконец: а с кем вы живете?

Ольга, озадаченная тем, что драматург совершенно не принимает участия в устройстве "своих дел", ответила:

- Я живу с мужем, дочкой и собакой.

- А у меня дома только кот, - ответил Горенштейн, из чего Ольга справедливо заключила, что у писателя нет семьи.

- А как зовут вашу собаку? - спросил драматург.

- Рем, - ответила Ольга. - Это пудель с очень хорошей родословной. Но, видите ли - он помесь черного и белого пуделя, и от этого получилось какое-то хромосомное несовпадение. Таких черно-белых пуделей называют арлекинами. Наш Рем пятнистый, то есть, дефектный и поэтому его не принимают в члены "Клуба пуделей", а стало быть ему не найти невесту.

Горенштейн слушал рассказ Ольги с большим вниманием и сочувствием, а затем сказал: