Я побит - начну сначала!

Костя выкопал яму (для Хьюмеля) у стола. Тот должен был кончать жизнь самоубийством чуть ли не на глазах у всех. Что это за Хьюмель? Что это за люди?

Художница по декорации несла ахинею, новое (уже старое) снова: «А что, это интересно!» Не «верно», не «талантливо» — интересно! (Любопытно!) Дизайн, закон дизайна.

Костя талдычит о состоянии, настроении. Слова «особое», «непонятное» — две иконы Кости. Причем это не результат, а прямая задача — сыграть настроение[171].

Текст в этой сцене хороший. Он развел очень выгодно для Ларсена (я его отговорил), но это было неплохо — начать сцену на Ларсене. Умерла Анна. Приходят с пастором — извините... извините (он извиняется, что опоздал, но виноватым чувствует себя за смерть Анны).

Надо, чтобы сообщение о том, что Ларсен остается, было для всех неожиданным, непонятным и чтобы все это объяснили по-своему... Чтобы возникла пауза, на которой бы все...

(Тогда ему пришлось бы объяснять, что он не верит, что мир может погибнуть! Важно, что тут реакция тоже центральная: раздраженная у Тешера: можно быть идиотом, но не таким! И выразит все пастор... Я не так оптимистичен.)

Далее весь монолог Хьюмеля. Он с ним согласен, но может согласиться и с Тешером — оба правы и не правы, но нет целого, полного взгляда на вещи...

(Хочу тут войти в свитере впервые — надеть только в кадре, не растягивать, а наутро — уже плед.) Ларсена все считают сумасшедшим...

Они его оценивают с точки зрения апокалипсиса, а он нормален по поведению... И это первое, что зритель поймет сам... Но чтобы остаться нормальным, он действительно сошел с ума... Вот в чем его драма — трагедия...

Время должно быть сдвинуто.

Это сделать легко, но как быть с планами военных, которым надо ковать железо, пока горячо?

А может, так ? Не войну они хотят начать, а выдвинуть ультиматум, установить мировую диктатуру одной страны. Возникло понятие хозяина в мире, капиталистический мир признал в Штатах своего хозяина — доллар введен везде как госвалюта, иностранная валюта не может превышать 75% стоимости. Война не цель, цель — диктатура... А тогда эти полгода ушли на Соединенные Штаты Мира, объявлен ультиматум, он не принят — русские сошли с ума, они должны подчиниться, не гибнуть же миру из-за их упрямства. Вот логика западного мира.

Да тут еще Юг: силы Севера надо объединить, русские — предатели белого мира перед опасностью желтых и черных!

«Если не признать дядю Сэма хозяином, мир погибнет!» — кричат те.

То есть это исходное, что должно войти в картину, — дело иного рода.

Но зачем военным заставлять тогда этот остров «не знать», что это не война, а авария? И вообще — зачем это нужно? Чтобы обвинить русских в бомбардировке острова? Зачем и кому нужно, чтобы островитяне думали, что мир погиб? (Только ради эксперимента, проводимого военными, — взорвать на острове, изучить, что будет, и знать, как готовиться к войне. Такое может быть: тут важно сохранить у людей незнание, чтобы проверить социально-психологический аспект и степень подготовленности.)

Сейчас везде идут разговоры, чтобы взорвать бомбу в Антарктиде, а в Европе посмотреть, как это будет. Ибо нужна ясность...

И тогда решаются все вопросы: и времени, и натяжки с тем, почему от людей надо скрывать, что это локальный взрыв...

Наоборот, понаехали бы несколько тысяч репортеров...

Вот что это было. Случилась авария (очевидно, диверсионного характера). Сделано это было разведкой для последнего эксперимента перед войной. Наука «Расчет потерь» не подтверждена экспериментом. К войне нельзя подготовиться (то есть к обороне), если не узнать всего того, что происходит в условиях атомной бомбардировки.

С другой стороны, войны как таковой никто не хочет, но нужен ультиматум. Весь мир объединить против России. Соединенные Штаты Мира признают Америку августейшей. Вводится закон, приравнивающий борьбу за мир к коммунистической пропаганде. Россия объявляется вне закона, и ей будет предъявлен ультиматум...

А начнут — они поймут. Но ученые подсчитали по этому взрыву, что мир погибнет. И они организовали кражу документов в электронном центре. Они расскажут миру правду...

Успеют или нет — неизвестно, но фильм кончается тем, что объявлен ультиматум, ответ известен заранее, война неизбежна...

Эксперимент проведен, подготовка проведена, кому надо — выживут. А не выживут — и черт с ним!

Но в чем же тогда подвиг Ларсена с детьми? Куда посылает их этот сумасшедший? Идите! Но куда? На материк? Под будущие бомбы?

Надо ли детям идти в том случае, если Ларсен все знал? (А он узнал в электронном центре об аварии!) Они спасутся? Что это значит? Что можно воевать? Они спасутся, если не будет войны, а если будет, то это конец. Но это последняя надежда, последний шанс, и не воспользоваться им — преступление.

А вот и логические задачи Арсона (Ларсена).