Я побит - начну сначала!

Что-то все запуталось. Гена Харлан — парень для меня совсем непонятный. Он что-то такое месяц делал. Сейчас вдруг ему кажется, что он может все это написать в четыре дня. Два раза он ловился сам (я его не ловил) на подлянке — я ему говорю: «Почему ты не написал режиссерский сценарий?» Он отвечает: «Вы же автор!» Дескать, тебе уплачено — ты и пиши. А потом вдруг, но принят ведь сценарий Коляденко — стало быть, не надо писать.

У него такая история уже была с другими худруками. Сначала просит о помощи, потом практически отвергает ее, заставляя подписываться под своими «решениями». Отказаться от него значит убрать его с картины. Неблагородно. И потом, я перед людьми, которые обещали помочь Харлану, оказываюсь несостоятельным.

Из этого дела надо бы слинять. Но как? Выпросить еще время, получить последние пожелания и отдать вариант сценария Коляденко. (Оговорить, что на этом мои дела закончились.) Или, как только возникнут еще претензии — отдать аванс и действительно слинять. («Вы решили, что я должен за вас это все делать».)

Таким образом, сценарий написать надо.

23.08.80 г.

«Троянский конь». Минск

Сняли вчера фабком — со скандалом. Сняли сегодня психбольницу — со скандальчиком.

Был у меня Гена Харлан — здорово «кирной». Тогда все ясно: и Упрямство, и каждый раз новые мысли, и убежденность, что он может сценарий написать в четыре дня, и что неожиданно пришедшее в голову и есть новое. Он закомплексован донельзя! С ним именно поэтому трудно!

Тем более надо сдать сценарий! И точка!

Матерные слова иногда «помогают» — можно считать, что это своего рода заклинание! Причем суть заклинания состоит в том, что попираются идеалы и нравственные законы — и мать, и род, и племя до седьмого колена, и сами загробные рыдания. Цмок может у меня в сценарии пользоваться такими вот заклинаниями-ругательствами, но с заменой букв, как у В. Аксенова — «ко фсем фуруям» — надо придумать, только по-своему и поточнее.

24.08.80 г.

К сказке «Андрей - всех добрей»

Финал — оживание города. Оживание не получилось даже у Лукича (Птушко). Оживание не столько трюк, сколько драматургия и смысл сцены. Что такое ожить? Даже спящая царевна, когда оживает, как-то осмысляет то, что с ней было: «Ох, как долго я спала!» — это и есть драматургия: она подумала, что спала, и даже не знала, что была заколдована. Тогда я верю в «оживание»!

Город ожил. Он даже не заметил, что семь лет был заколдован. Никто не знает, что Андрей их спас, — отношение к Андрею все то же.

Житие Андрея:

«Андрей и страхи» (детство Андрея).

«Андрей и Мальва» (отрочество Андрея).

«Андрей и Звезда Путеводная» (юность Андрея).

Ах, как хорошо! Мальва — та самая его первая любовь, и вышла замуж она по тому же закону за другого - и любит он ее невиданно — отведав зелья. И проходит любовь, когда зелье более не действует. И грустный финал, и мужественный.

А потом — любовь к рыжей дочери Солнышка. О любви-то не говорили вовсе — жизнь соединила... Тут любовь иная, тут судьба, близость и т.д. И хороша она подлинно, и весела, и красива (не Элен, а Ростова).

Рыжую тоже можно слегка провести на уровне детства: ее забрало Солнце, она пропала в детстве — Звездой стала. Пропала, исчезла.

26.08.80 г.

Итак, мои домовые и лешие спасены, они им не нужны. Коляденко сказал: «Это суеверия, так что тут кроется опасность для всей моей задумки. Редакторская мысль будет бороться с суевериями моих сценариев, надо зашифровать их».

У меня пять дней для того, чтобы написать сценарий. Причем сразу режиссерский.

Придумал, как можно подсмотреть сон!!! Через щелочку! Жаль, иногда нет щелочки, но ее всегда можно сделать...

27.08.80 г.

Я в ужасе: первого числа надо положить на стол сценарий. Плохой писать не хочу, а как только придумаю хорошее — жаль отдавать.

07.09.80 г. Воскресенье

Сажусь писать окончание сценария для Минска. Буду делать две серии, а там посмотрим.

Леночка едет сегодня в Минск. На один-два дня. Приезжает отец — у него опухоль прямой кишки. Надо его устраивать в больницу.

Много дел у Лешего: надо за лесом присматривать, за деревьями, чтобы корни в земле не перекрутились, надо за водами следить, чтобы не сделались стоячими, в болота не обращались, надо птицу да зверя отслеживать, чтобы сыты были да целы оставались, надо, чтобы трава росла вовремя, чтобы цветы цвели для пчел, а пчелы летали, где положено, надо, чтобы заяц да лиса линяли к зиме, а они звери хитрые: в одной шубе норовят ходить и зимой, и летом, менять ленятся. Надо зверя-медведя на зиму в берлогу спать укладывать, чтобы не шатался зря зимой по лесу, шатуном не делался, надо лес от человека охранять, чтобы весь не извели, чтобы осталось немного — еще ведь люди будут, им лес тоже понадобится (плач Лешего).

Кошмар! Снова нужно, наверно, начинать сначала - разогнаться, разойтись, наработать инерцию. А завтра отец приезжает, и Гордееву[45] надо смотреть, и квартира, и Дмитров. Боже, помоги!

10.09.80 г.