Я почти граф. Книга VI

Да, это был Валера, который прилетел познакомиться с Машей. Давно следовало привыкнуть, что он то улетает куда-то по своим голубиным делам, то прилетает по своему усмотрению. Пусть вертится, где хочет. Главное, чтобы не попадал в неприятности и не совался за территорию института. Я же пообещал Звездочету. Вот и Валерчику там делать нечего.

Так мы и прогуляли с Машей по парку, пока не настало время инструктажа для участников Универсиады.

Мероприятие проходило в большой аудитории с амфитеатром, где иногда устраивали смежные лекции с другими группами.

Мы пришли за десять минут до начала, но нас встретил зал, где яблоку было негде упасть.

За столами сидело пять команд от других институтов, плюс представители церкви. Интересные ребята. Причем все до единого.

У большинства морда кирпичом, как будто они приехали на войну.

Побольше позитива, ребята!

Мы же с Машей улыбались во все тридцать два зуба, и никак не вписывались в эту гнетуще-официозную атмосферу. Тут каждый мнил себя достойным занять первое место и вообще самым сильным. Ну раз прошел отбор, значит, не просто так. Эх, ну раз вы так хотите…

Таких умников я встречал пачками за свою жизнь. Обычно считают себя главными героями своих «уникальных» историй. И ловкости им не занимать, и силы, и ума. В общем жалкое зрелище.

— Маша, я тут! Иди сюда! — у окна сидел Фанеров и махал нам. Точнее Маше. — Я специально нагрел тебе место!

У Маши мигом поползли глаза на лоб. Я же заметил своих ребят, вокруг которых свободного места завались. Проигнорировав потуги Фанерова, мы пошли присаживаться в круг нормальных людей.

— Прости, Женя, я сяду там, — сказала Фанерову Кутузова, и нас окружила приятная компания.

Стоило мне упасть на лавку, а Дима тут как тут.

— Вы где были⁈ Мы тут уже двадцать минут сидим локти кусаем! — зашипел он. — Я же писал тебе!

И вправду. Пропущено несколько сообщений. И Лора не предупредила, посчитав сообщения со смайликами не особо важными.

— Прости, загулялись, — ответила вместо меня Маша и мило улыбнулась. Дима сразу утих.

— Чего волноваться? Еще не пришли святоши и несколько студентов из других институтов, — сказал Антон. — Расслабьтесь. Это долгая песня.

— А ты чего тут забыл? — поинтересовался я, не ожидая увидеть здесь Есенина-младшего. — Здесь же только участники турнира?

— Ну и что? Жалко что ли? — нахмурился Антон. — Захотел и пришел.

Пока он вредничал, на него продолжали оглядываться участницы. И не без огонька в глазах. Даже красавицы из других институтов уже прочухали, кто тут Есенин, и украдкой показывали на него пальцем.

Эх, как же фамилия меняет отношение к тебе! Вроде не так давно никто Антона и в упор не замечал, а стоило ему раскрыть инкогнито как все перевернулось вверх тормашками. Сидят, шепчутся, стреляют глазками да пытаются познакомиться. А Антон, похоже, начинает привыкать ловить на себе постоянные томные взгляды да вздохи. Ему было глубоко до фонаря.

За пять минут до начала явились опоздавшие церковники.

Авраам появился одним из последних и пошел усаживаться рядом с Фанеровым. Тот зашипел на него, но все тщетно. Других свободных место просто не было.

Оба уперлись друг в друга злобными взглядами. Одного проигнорировала любовь всей его жизни, а другой… ему пришлось сесть с кем попало. Да и вообще креста на Фанерове нет.

— Эй, Есенин? — воскликнул кто-то среди студентов. — А ты чего это тут забыл? Ты же не прошел?

Антон на эту реплику только отвернулся и принялся глядеть на пейзаж за окном.

Еще через пять минут, ровно в назначенное время, дверь распахнулась и вошла целая преподавательская делегация. Как я понял, среди них были и представители других институтов со всей страны. Из знакомых лиц я увидел Звездочета, Ермакову, Белозерова и главу церкви, которого помнил по первому дню после приезда. Замыкал процессию сам Горький Алексей Максимович.

Он захлопнул дверь, и все студенты разом встали с мест.

— Присаживайтесь, — спокойно сказал Горький. — Во-первых, хочу поздравить вас с прохождением на Универсиаду. Это огромная честь для каждого рода. Вы все можете гордиться, что своим трудом смогли встать в ряды лучших!

С этими словами он прошел за длинный лекторский стол и уселся в середине. За ним последовали остальные. Когда вся делегация заняла места, Горький снова взял слово.

— А теперь пришло время долгожданного инструктажа. Для начала расскажем правила и особенности соревнования. — Он повернулся к Звездочету. — Алефтин Генрихович, голубчик, тебе слово! Жги!

Он поднялся, подошел к кафедре, прокашлялся и начал вещать.

— И так, уважаемые студенты, в первую очередь хочу разъяснить, в каком формате будет проходить соревнование. — Звездочет щелкнул пальцами, и в воздухе появилась подробная схема. — Все просто. Каждый ранг сражается отдельно. Бои пройдут в формате — один на один. Студенты из одного института не сражаются друг против друга. Таким образом мы проведем каждый день до тех пор, пока в ранге не останется один победитель.

После его слов народ зашумел.

Горький поднял ладонь вверх и все разом притихли.