Я почти счастливая

Я не хочу возвращаться в 2006. Я не хочу танцевать, не хочу вымученно писать какие-то «хорошие события моей жизни»… Не хочу ничего того, что я пережила и что мне помогли пережить другие… Другие, которые толкнули меня на ещё большую боль… Ольга пошла к Ирине, а Ирина оставила её… Сержио Романи пошел к Марине, а какая она? Чёрт это знает… Я ещё могу беспокоиться о нём… Просто я знаю, что всё идет по одному сценарию… И когда человек топчет сердце другому, дьявол присоединяется и топчет сердца и тому, и другому, но первому, и так потоптанному, все равно достается таким образом вдвойне… Теперь он отдаст свою девственность Марине… Ехала в автобусе, а там плакат: «Смерть была рядом. И бог тоже был рядом…»

Моей коте сегодня исполнилось 4 месяца. Её зовут Назарина, а сокращенно – Зара. А принёс папа ее совсем мелкую – месячную… Любит она у нас мыть лапы водой – и в тазу, когда пол мою, и в своей питьевой чашечке. Постоянно лапы мокрые. Раз залезла на бортик таза всеми лапами и стала пытаться с одной стороны на другую попасть – живот растянулся над водой. Вдруг соскользнула задняя лапа и по колено ушла в воду! Ну, думаю – сейчас вся в таз чебурахнется! Я-то в свое время вот так же побывала в тазу. В четыре года я в него села! Допрыгалась. Это первое воспоминание о себе вообще! … Еще котя любит пакеты. Привезу тетради с работы, или папа продукты купит – всё! Бежит и сует голову в мешок. А ещё она кусается! Ужасно. И не только, когда хочет с рук вырваться. А просто бежит за тобой и кусает за что попало. На спину прыгает. Папа ее вчера притащил на кухню, посадил на табурет, говорит: «Что же за девочка такая кусачая попалась!» А она говорит «Вя!» и с табуретки на него лапами машет. И глазёнки во все стороны лупит. Красивая кошка. И пищит смешно… Кажется, я уже закончила четвертый лист письма. Хватит.

Серия 3. Где был я, ненужный тебе

Давно уж опущен над этим занавес – и я изредка подглядываю туда, на сцену, как зритель. Ибо то была не я, а какая-то моя роль. Я тогда постоянно оглядывалась, будто разыскивала поблизости твои глаза и не прекращала думать: «Ну посмотри, где я, что я… Смотри, Серж, во что ты меня запихал… Я сама бы никогда себя сюда не засунула…»

… А рядом звучит: «Ну нет, я так не могу!» Потом чувствую: трусы с меня все же стянул… «Тебе мало, что ли, было? Я и так была раздетая», – говорю. «Мне мало…» – бормочет Артём. Ему всегда мало. И будет мало, что бы я ни сделала. «Ладно, – говорю. – Полежу так». Не стыжусь ни грамма. Некого тут стыдиться, это тебе не Серж Т., и сердце не уйдёт в пятки… Просто без трусов, подумаешь… Наваливается, привычно грудь обцеловывает – хорошо! Уф! Знает ведь, как надо. Закачиваюсь… Успеваю пробормотать: «Вниз лезть не смей…» Да не полезет, небось. Сам когда-то сказал, что за насилие – ответственность. Через некоторое время – раз! Некое хозяйство приземляется на низ живота… Открываю глаза и говорю спокойно: «Убери». «Дай я войду!..» – стонет он. Ой, одно и то же. Я уже молчу. Только вздохнула. Он срывается с меня и начинает метаться по стенам… «Всё испортил!» – думаю я, хватаюсь за голову и медленно сажусь. В мозгу сплошь туман. «Артём, если ты не успокоишься, я домой пойду», – говорю. Смотрю на часы: 17 ноль-ноль. Странно, как ни взгляну у него дома на часы, так обязательно уже пять. До пяти некогда за временем следить, а после пяти секс уже не получится. Смотрю на него: чисто ребенок, на полтора года меня младше, взъерошенный, густые черные волосы, карие глаза… Нет, ничего в нем нет, что напоминало бы о моей страшной боли, и вообще, что было бы со мной, если б он не сказал, что дураки все, кто меня окружал, и что я самая красивая… Смягчаюсь… «Тёма, Тё–о–ом… Пошли в кино». И он тоже на меня долго сердиться не будет. Идём в кино, конечно. Господи, где была моя голова? И откуда было у меня столько свободного времени? Я определенно тогда была старше, чем теперь… (Теперь-то я уже давно очнулась и с удивлением оглядываюсь на странный 2006 год…) К концу сеанса он заболевает – у него открывается сильный жар. Ладно, думаю, одна доеду до дома. Выходит из вагона метро на своей станции и обещает звонить…

А ко времени его звонка я уже настолько распалилась чувством вины… Всё думала, как бы сделать, чтоб всем было хорошо. Додумалась. Сама! В 22 года! В общем, я ему говорю по телефону: «Давай, я ртом попробую…» По-моему, он в трубке захлебнулся…

Что было дальше? Догадайся. Причем даже и противно не было… Раза через три стало как-то неудобно, приходилось чаще руками доделывать. Потом совсем на руки перешла. Когда он заканчивал, меня охватывало неизмеримое счастье… Думала: ну слава богу, теперь он отстанет от меня с сексом! Через это дело постигла за одно искусство мастурбации: в один прекрасный момент стало очень интересно, а что он при этом испытывает. Попробовала сделать так же себе… Ну и уже три года на том и порешила! Поначалу не каждый раз удавалось оргазма добиться, теперь уже нормально.