Я подарю тебе крылья

Следующие дни слились в сплошную непрекращающуюся пытку. Вязкий противный дурман оплел его своими сетями и не собирался отпускать. Волны жара и сильной боли накатывали, несмотря на все ухищрения целителей, заставляя его в бреду метаться по койке. Воспаленный рассудок терзали мучительные галлюцинации. Он видел маму, с которой гулял по берегу огромной, до самого горизонта, реки. Свою комнату в родном поместье, где, будучи ещё мальчишкой, часто сидел взаперти, потому что ребёнок мешал отцу развлекаться. Видел Элиру, которая пыталась обнять его, а потом расплывалась в руках клочьями золотистого тумана.

Но все же Рикхард умудрился не сойти с ума и выкарабкаться. Наверное потому, что, вырываясь ненадолго из своих кошмаров, чувствовал тонкие пальцы, которые ласково гладили его по лицу. Слышал нежный женский голос, уговаривающий не уходить. Видел тёплые карие глаза, блестящие от непролитых слез. И он остался, ради той, что так боялась его потерять.

Когда мужчина окончательно пришёл в себя, в его палате светило яркое солнце. Оно заливало тёплым светом унылое больничное убранство. В окно было видно кусочек ярко-голубого неба с легкими белыми облачками и кривые ветви дерева, стучавшие о стекло под порывами свежего ветра. Срывающиеся с крыши капли весело барабанили по оконному отливу. Кажется, действительно пришла весна.

– Ты очнулся, – раздался рядом облегчённый вздох.

– Привет, – хрипло прошептал Рикхард, с трудом поворачивая голову.

Сидящая рядами с ним девушка была бледной и измучанной. И без того непослушные волосы сейчас напоминали воронье гнездо. А темные круги под глазами и обескровленные губы создавали впечатление, что она сама только что шагнула с больничной койки.

– Как долго я здесь? – спросил Рикхард и попытался приподняться. Но тело совсем не слушалось, и он бессильно упал на подушку.

– Не вставай, – тихо сказала девушка, подавая чашку с каким-то питьем. – Ты лежишь тут почти три недели.

– Надо же, – пробормотал мужчина, с удовольствием промочив саднящее горло. – Уже и День конца зимы давно прошел, и новый год начался, а я валяюсь.

– Да. Тот яд с ножа тебя едва не убил. Целители не надеялись даже…

Рикхард ценой неимоверных усилий поднял руку и бережно накрыл пальцы девушки, лежащие на его одеяле.

– Неужели ты все это время просидела рядом?

– Я прихожу каждый день, – всхлипнула она. – Я так за тебя боялась.

– Не плачь, не надо, – Рик легонько погладил дрожащие пальцы. – Теперь все будет хорошо.

В лечебнице ему пришлось задержаться. Яд, попавший в кровь, оказался действительно очень мерзким и стойким. Целители пичкали его многочисленными зельями и эликсирами, постоянно исследовали кровь и проводили эксперименты. Рикхард, чувствуя себя настоящей подопытной крысой, только ворчал и скрипел зубами. Силы восстанавливались медленно, и первые несколько дней после пробуждения он не мог даже пошевелиться толком. Такое положение беспомощного лежачего больного угнетало мужчину и здорово портило настроение. Но окончательно впасть в депрессию не дали люди, что окружали его.

Впервые за долгие годы Рикхард почувствовал свою нужность кому-то, почувствовал, что другим не все равно, что с ним творится. И это помогало лучше любых лекарств.

Рона навещала его каждый день. Она так трогательно ухаживала за ним, старалась порадовать чем-нибудь вкусненьким, развлекала интересными историями. Предугадывала даже малейшие колебания его настроения и старалась подбодрить и утешить, если было нужно. Так непривычно, но так приятно. Рикхард понял, что у него просто не хватит сил оттолкнуть ее еще раз. И начал медленно раскрываться в ответ. Разумеется, он не стал рассказывать девушке все грязные подробности своей прошлой жизни. Но попытался дать понять, кем был когда-то. И какой путь ему пришлось пройти, чтобы стать тем, кем он является сейчас. А она отнеслась к этому с удивительной мудростью и пониманием, принимая мужчину со всеми достоинствами и недостатками.

Кроме Роны часто приходили ее родители. Они прекрасно видели чувства дочери и деликатно дали понять, что совсем не против. Джад забегал после смен, чтобы поделиться свежими новостями и передать привет от своего семейства. А однажды его навестили даже Ами с сыном. Со слезами на глазах женщина благодарила за помощь и все порывалась пообещать, что обязательно отдаст деньги. А Рикхард отмахивался, ведь они волновали его в последнюю очередь. Он оживал, постепенно поправлялся, окруженный заботой и вниманием. Это исцеление касалось не только тела, но и его души.

Как только целители разрешили ему вставать, мужчина поспешил выбраться из опротивевшей палаты. Укутался в еще вчера принесенный Джадом теплый плащ и, удовлетворенно нащупав в кармане горсть монет, побрел к выходу из больницы. Пусть ноги подкашивались и от слабости приходилось держаться за стены, но Рикхард испытал настоящее блаженство, когда вышел на улицу.