Я подарю тебе ребёнка (СИ)

— Знаешь, Лен, — у меня внутри поднимается волна неприятия к ней. — Дети — это не целлюлит и ведро. Это радость. Но ты имеешь право на своё мнение, конечно, только не надо его другим навязывать.

Аппетит пропадает, и я, взяв поднос с недоеденной кашей и котлетой, встаю и ухожу под удивлёнными взглядами девушек.

Илью я на работе всё же встречаю. Генеральный проводит совещание начальников отделов, и Разумовский, естественно, присутствует. Он явно не в настроении, пару раз кидает на меня косые взгляды.

Признаться, я недоумеваю, чем его так задело моё положение. Мы между собой всё давно решили. Неужели он думает, что я обманывала его, когда не могла забеременеть? Он же видел своими глазами, через какой ад я проходила, утопая в неудачных попытках завести ребёнка.

К моему счастью, после совещания шеф просит его задержаться. Я вижу, как мой бывший муж раздосадован, и очень радуюсь, что могу спокойно уйти с работы. Хорошо, что совещание сегодня в конце рабочего дня.

Возвращаюсь в свой кабинет, быстро одеваюсь и уже готовлюсь стартовать к выходу, как Настя срочно просит подписать бумаги — собирается по пути с работы отправить их по почте.

Справляюсь быстро и тороплюсь к лифту. Испытываю облегчение, когда выхожу на парковку.

— Вика! — слышу окрик сзади и холодею. Я не боюсь его, я боюсь лишний раз нервничать. Не хочу рисковать малышом, тем более на таком уязвимом сроке.

Обернувшись, вижу, как Илья быстрым шагом направляется в мою сторону от второго выхода из здания. Но тут рядом тормозит белый автомобиль.

— Привет, не опоздал?

— Нет, как раз вовремя, — улыбаюсь Зернову и сажусь на пассажирское рядом с водителем сама, давая ему знак, чтобы не выходил.

Мы разворачиваемся и уезжаем, и я даже не смотрю в зеркало заднего вида. Мне неинтересно.

— Как прошёл день? — спрашивает Захар вроде бы расслабленно, но я вижу, как внимательно сканирует взглядом.

— Всё хорошо.

Не хочу рассказывать ему о том глупом и неприятном разговоре в кафетерии.

— Ты не передумала? Пойдёшь со мной?

— Конечно, не передумала. Сама я давно ни на какие дружеские встречи не ходила. То некогда было, а потом, когда захотелось, поняла, что и друзей-то у меня своих нет. Коллеги, несколько приятельниц, с которыми можно перекинуться парой слов на кассе в супермаркете при случайной встрече, и всё. Друзья у нас с Ильёй были общие — его. А после развода о чём мне с ними дружить? Своих же подруг из института я как-то растеряла, когда замуж вышла.

— Захар, а это удобно?

— А почему не должно быть? — удивлённо поднимает брови, бросив на меня быстрый взгляд.

— Ну… они меня не знают.

— Вот и познакомятся. Это хорошие ребята, Вик.

Я улыбаюсь в ответ, кивнув.

Как же хорошо с ним! И если ещё несколько дней назад я бы сказала, что мне просто приятно быть рядом с Зерновым, нравится вот так чувствовать себя расслабленной и спокойной, то сейчас, кроме этого, я ощущаю тихое тепло за грудиной. Моё сердце начинает стучать чуть быстрее, когда Захар смотрит на меня или улыбается мне. Этот факт оставляет смутную, слабую, но всё же тревогу где-то в глубине моей души.

Влюбляться опасно. Даже в таких мужчин как Захар.

Тем более в таких мужчин как Захар.

Он слишком хороший. Как принц из сказки. Но… я не принцесса. У меня куча загонов и проблем с собой. Багаж в виде рухнувшего первого брака и бывшего мужа, с чего-то решившего начать совать нос в мою жизнь.

Рядом с Зерновым, наверное, легко представить нежную домашнюю девочку, которая будет ждать его с тяжёлых смен в роддоме и готовить вкусные обеды. А я… не такая. Я счастлива, что смогу стать матерью, но прекрасно знаю, что не буду наседкой-домохозяйкой. Не смогу.

Но главная причина моей тревоги в другом. Что если я влюблюсь в него, а он в ответ не почувствует того же? Насильно мил не будешь. Уверена, Захар будет замечательным отцом нашему ребёнку, будет любить, но это не обязывает его любить и меня.

Поэтому вот эти мурашки за грудиной тревожат меня и пугают. Они не такие, как от физической близости. Они куда опаснее.

Мы заезжаем ко мне. Предложив Зернову выпить чаю, я принимаю душ и переодеваюсь, делаю макияж ярче, распускаю по плечам чуть волнистые волосы. Платье выбираю до середины бедра — тёмно-зеленое с чёрной гипюровой вставкой в треугольнике декольте. Осторожно наношу любимые вечерние духи, принюхиваюсь, пытаясь понять, как к ним отнесётся мой токсикоз. Но он милостиво позволяет мне ими воспользоваться.

— Я вроде бы не сильно долго, — выхожу в гостиную, где Зернов ждёт, усевшись в кресло, и что-то читает в телефоне.

Он поднимает глаза, и моя тревожная щекотка усиливается, когда я вижу, как он смотрит на меня. С блеском и огоньком, что становится всё ярче.

— Великолепно выглядишь, — говорит негромко и поднимается.

— Спасибо, — опускаю глаза, вдруг смутившись, и понимаю, что моя грудь от одного только его взгляда вздымается чаще и выше.

— Надо ехать, — говорит Зернов, но в голосе слышно сожаление.

— Да, надо.

Слишком много электричества в этой комнате становится. Оно отдаёт покалыванием на коже, жжётся и заставляет неметь пальцы.