Я подарю тебе землю (ЛП)

— Видишь ли, все в жизни меняется в зависимости от обстоятельств, и то, что вчера было черным, сегодня может стать белым. Сейчас мне намного выгоднее иметь его своим союзником, чем врагом.

Сердце Лайи бешено застучало. А советник между тем продолжал:

— По-моему, все предельно ясно. Я собираюсь выдать тебя замуж. Ты получишь мужа, а я — весьма выгодного зятя, который принесёт мне большие доходы. Во всяком случае, между нами говоря, это долг мужчины, который принудил девушку к сожительству. По закону он должен либо жениться на ней, а ты ведь отказалась выйти за меня замуж; либо найти ей другого мужа, что я и сделал.

Лайя просто ушам своим не верила. Наконец она все же решилась ответить, подозревая, что за словами отчима скрывается какой-то тайный умысел.

— Я не понимаю, почему вы вдруг решили сменить гнев на милость, но позвольте вам напомнить о том письме, что вы заставили меня написать. Моя жизнь погублена, и теперь мне остаётся лишь уйти в монастырь. Ни Марти, ни кто-либо другой не захочет взять в жены обесчещенную женщину.

— Ну, во-первых твоё замужество уже само по себе избавляет тебя от бесчестья. А во-вторых, эта обесчещенная женщина сделает выскочку Марти Барбани гражданином Барселоны. И это не говоря уже о весьма внушительном приданом, которое само по себе способно заткнуть рот кому угодно.

— Марти не из тех людей, кого можно купить или продать по вашему капризу! — выкрикнула Лайя.

— Поверь, любой человек имеет свою цену, а если кого-то не удалось купить — значит, просто мало заплатили. Но здесь не тот случай.

— И какова же цена вашего нового преступления? Ведь это именно преступление — обмануть хорошего человека.

— А не придётся никого обманывать. Марти возьмёт тебя в жены и не станет задавать вопросов. Ему уже сообщили, что тебе вскружил голову некий придворный, но ты не можешь назвать его имя, поскольку это станет позором для всех. Ему сказали, что ты избавилась от ребёнка. Кстати, по сути, так оно и есть. Как видишь, обманывать никого не придётся.

В голове у Лайи все перемешалось. Она отказывалась верить, что этот человек готов выпустить ее из своих когтей. Какую новую гадость он замышляет?

— Что ещё я должна сделать — или, наоборот, не делать? — спросила она. — Какие ещё условия я должна выполнить?

— Ты мне много чего должна. По твоей милости, из-за того, что ты не желала делить со мной ложе, я потерял наследника, который был мне одновременно сыном и внуком. Ведь когда гончар работает с ленцой, можно ли удивляться, что амфора в итоге получается кривобокой, как бы ни была хороша глина? А потому заявляю: ты сама разрушила наши отношения, по твоей вине увяли мои чувства. А кроме того, какой мужчина сейчас на тебя польстится? Ты давно смотрела на себя в зеркало? Взгляни, на кого ты похожа! А уж если вспомнить, с каким видом ты лежала со мной в постели... Просто бревно, а не женщина; порой мне казалось, что я занимаюсь любовью с мраморной статуей. Ты не пожелала сделать даже шагу мне навстречу, хотя прекрасно знала о моих чувствах. Чему ж тут удивляться, что теперь сама мысль о женитьбе на тебе вгоняет меня в дрожь?

От такого цинизма девушку едва не стошнило, но она взяла себя в руки и промолчала. Отчим снова заговорил.

— Теперь о другом. Как ты сама понимаешь, единственная гарантия твоего послушания — жизнь этой проклятой рабыни. Так вот, я держу ее в одном из моих загородных домов. Я скажу тебе, где именно, но если будешь упрямиться, сама увидишь, что с ней случится. Так что, если надумаешь что-нибудь с собой сделать — скажем, уморить себя голодом — твою подругу постигнет та же участь. Ты должна снова стать красивой ко дню вашей встречи. Если на продажу выставить недокормленную кобылу, никто ее не купит.

Лайя пропустила оскорбление мимо ушей — в глубине души она была уверена, что за поведением этого человека стоит лишь безграничная жадность.

— Как я могу быть уверена, что Аиша жива?

— Даю тебе слово.

— Этого недостаточно, я хочу ее видеть.

Монкузи задумался.

— Ну хорошо, через пару недель, когда ты немного поправишься, я отвезу тебя на ферму неподалёку от Террассы, подаренный мне за верную службу графом Рамоном Беренгером и графиней Альмодис, где я держу твою рабыню. Ты с ней увидишься, но не вздумай сказать хоть слово о ребёнке. И если ты приведешь себя в божеский вид, то вернёшься в Барселону и будешь готовиться к свадьбе.

Из-за своих бесконечных тревог и раздумий Лайя совсем потеряла аппетит. Единственным утешением для нее было то, что ее дорогая Аиша по-прежнему жива, хоть и томится в темнице Террассы. Правда, немного радовало еще и то, что отчим определенно решил оставить ее в покое. Что же касается Марти, то, хотя ее чувства не изменились, Лайя считала, что больше не достойна его любви. Ей казалось, что совместная жизнь с мужчиной для нее теперь невозможна, одна мысль о том, что кто-то может прикоснуться к ее телу, наводила ужас.

Прошёл месяц со дня ее встречи с отчимом. Однажды вечером, когда она ложилась спать, вошла Эдельмунда и сообщила, что в понедельник на рассвете они уезжают в Террассу.