Я подарю тебе землю (ЛП)

— Вы выбрали себе плохих союзников — ответила графиня. — Мы выполнили нашу часть соглашения, хотя я даже представить не могла, что добраться сюда из Барселоны будет так трудно. Не следует доверять неверным: они непредсказуемы и коварны. Сегодня они ваши союзники, а завтра продадутся врагу, который больше заплатит.

— Не забывайте, мы втянули в это более шести тысяч человек, и если вернемся домой ни с чем, это станет катастрофой. Кавалерия могла бы нам пригодиться на открытой местности, но для долгой осады сил у меня достаточно.

— Не думаю, что это разумное решение. Вам нечего делать в Мурсии, это слишком отдаленная тайфа, чтобы держать ее в повиновении. Если они откажутся платить дань, когда мы снимем осаду, мы ничего не сможем поделать. Уже через год они смогут призвать на помощь союзников и даже альморавидов из Африки, при таком раскладе пытаться их покорить было бы чистым безрассудством.

— Но я не могу вернуться в Барселону, не получив никакой прибыли от этой авантюры. Это вконец опустошит казну и разорит графство.

— А кто сказал, что вы не сможете получить прибыль от этой авантюры? — прищурилась Альмодис.

— Если я не возьму город, то не вижу, каким образом это сделать.

— У вас есть заложник: воспользуйтесь этим.

— Но он — сын короля Севильи, а его войско уже в пути.

— Договор есть договор, а он включает в себя множество условий. Скажем, они выступили в поход, но до места назначения так и не добрались. Они получили срок в двадцать дней, однако в него не уложились. Но учитывая, что у нас в Барселоне остался сын Аль-Мутамида, дальность расстояния из недостатка становится преимуществом. Король Севильи уж постарается собрать выкуп и освободить сына.

— Но у него тоже находится в заложниках — Марсаль де Сан-Жауме, — напомнил граф.

— На это я и рассчитываю. Насколько мне известно, Абенамар — заядлый шахматист?

— И что из этого?

— Вы сможете выиграть эту партию, обменяв пешку на ладью.

Жребий был брошен. После долгих совещаний с капитанами, сенешалем Гуалбертом Аматом, судьей Понсом Бонфилем и казначеем Бернатом Монкузи граф наконец решил последовать совету жены, чтобы спасти свою честь после неудачного похода и хотя бы не потерять денег.

Встреча с Абенамаром была назначена на вечер следующего дня.

Мавр предстал перед Рамоном, одетый столь безупречно, как если бы находился в одном из роскошных испанских алькасаров. Рядом с изможденными капитанами каталонского войска он казался словно сошедшим с алтарной фрески.

На этот раз никто не стал тратить время на высокопарный обмен любезностями; напротив, Рамон стремился занять перед блистательным гостем жесткую позицию оскорбленного монарха, чьё доверие было бессовестно обмануто, и теперь, видя, что сила на его стороне, не собирался давать мавру спуска.

— Ну что ж, друг мой, я понимаю, что ваш король не властен над силами природы, как, впрочем, и я сам. Тем не менее, я проявил себя разумным правителем, заслуживающим доверия, в то время как ваш король положился на волю случая.

Ответ мавра прозвучал вдумчиво и серьезно; как любой хороший дипломат, он понимал, насколько шатко его положение.

— Как вы верно заметили, человек во многом зависит от капризов судьбы. За последние двадцать лет не было случая, чтобы Гвадиана выходила из берегов. Наши войска задержало наводнение. Если вы мне не верите, можете послать разведчиков, они подтвердят.

— Я нисколько не сомневаюсь в ваших словах, — ответил граф. — Но факт остается фактом: ваше войско находится вовсе не там, где должно находиться по договору. Моя армия, покинув Барселону, перенесла тысячи невзгод; однако мои воины, измученные и промокшие, готовы идти в атаку. Вы можете в этом убедиться, выглянув из шатра. И вы предлагаете нам вернуться домой ни с чем, объяснив союзным графствам, что одного из самых могущественных властителей задержал такой пустяк, как разлившаяся Гвадиана? Как я посмотрю в глаза союзникам?

— Я этого не говорил. Но у меня есть приказ короля выплатить вам десять тысяч мараведи, после чего мы можем разойтись с миром, оставшись при этом друзьями и союзниками.

— Мы так не договаривались, господин посол, — ответил граф. — Кто обещал мне дань от Мурсии и право первым войти в город?

— Мой король тоже понес большие убытки и готов с честью возместить ваши. Полагаю, сеньор, предложенная мною сумма вполне справедлива. Произошедшее весьма скверно для всех нас, но увы, так сложились обстоятельства.

— Не по моей вине, — настаивал граф.

— В таком случае, чего же вы хотите?

— Тридцать тысяч мараведи, только такая сумма возместит убытки. По справедливости, платить должен тот, по чьей вине кампания провалилась.

Лицо посла слегка побледнело.

— У меня нет таких средств, — заявил он.

— Мне достаточно слова вашего короля, — ответил граф. — Я буду ждать в Барселоне, когда мне доставят оговоренную сумму.

— Ни один суд не признает законными ваши претензии, — возразил посол. — Запрошенная сумма чрезмерна, не может быть даже речи о ее выплате.

— Могу вас понять, но ни вам, ни вашему королю не приходится платить шести тысячам солдат.