Я, подельник Сталина (СИ)

— Может в письме указано, где и кому докладывать? — резонно предположила Алия. — Вот вернемся домой, сами посмотрите. А я, исключительно в случае вашего указания или вы, не дай Бог, попадете в беду, могу, как они выразились «…активировать резервный канал связи».

— Каким образом?

— Позвонить по телефону или попросить любого милиционера сопроводить меня к начальнику райотдела КГБ. Просто сказать товарищу Биктимирову кодовую фразу. Инструктор каждый год проверяет, как мы с мужем помним пароль. А ничего сложного — «Воздух. ГБ. 001. Прим. Коба». Сказали, этого достаточно, остальное не наша забота.

При дальнейшей доверительной беседе раскрылся секрет противоестественного отсутствия любопытства со стороны Алии к таинственному визитеру. Она, конечно, не коммунистка, но является членом ВЛКСМ и слово «должна» воспринимает очень даже адекватно. В данном случае вменялось в обязанность хранить все в строжайшей тайне, а появится разведчик — поступить в его полное распоряжение, не более и не менее того.

И вообще, Алия оказалась намного-намного лучше, чем представилось сразу после знакомства. Нет, не легкомысленна и капризна, просто раскована, легка на подъем и беззаботна. Именно таким вырастает ребенок, не испытывающий ни грамма сомнения, что завтра будет лучше, чем вчера. Притом, воспитанный любящими родителями, так же стопроцентно уверенными в завтрашнем дне. Абсолютные показатели, сколько в стране сожрал за год условный едок, сколько валенок наваяно на одного человека или продано автомобилей люкс-класса, не так уж и важны. Главнее всего для душевного комфорта и полноты бытия каждого гражданина — ощущение социального прогресса, явственное осязание справедливости всего происходящего вокруг и собственной сопричастности. Несчастным постсоциалистическим поколениям не понять, такого и словами не объяснить — все равно, что пытаться втолковать прожженному сутенеру на пенсии сладость первого поцелуя. Хорошо они провели остаток дня. Хором, обнявшись за плечи целой толпой, пели песни, когда плевать на музыкальность, достаточно того, что весело, катались на карусели, упились бузы. Алия промчалась вихрем верхом на скакуне, Марат же, умудренным болезненным опытом общения с взбалмошным Корфом, не рискнул.

Глава 16

Вот и сбылись грезы националиста. Как всегда особо подчеркивал Марат — «разумного националиста», сразу дистанцируясь от свор шариковых всевозможного этнического окраса, для которых только то и имеет значение, как алканье «взять и поделить». Если делить только между своими, вестимо, каждому достанется больше. Большеусый сдержал слово. В этом Марат убедился, как только глянул на карту СССР: границы Советской Социалистической Республики Башкортостан пролегали по периметру правильного круга. Марат уже не помнил, именно в какую широту с долготой воткнул иглу, потом чиркнул карандашом циркуля. А вот так! Чтобы быть единственным в мире государственным образованием идеальной формы. Девиз республики «Донъябыз тунарак!» — «Все у нас кругло!»(идиома, аналог русского «Все у нас тип-топ», то есть замечательно) хроноаборигены предложили и утвердили самостоятельно. Не обделил Акбашев и братьев-татар, Татарстан тут напоминал полумесяц, идеально равномерно обнявший ССРБ с запада.

… «Зло, которое должно свершиться, пусть свершится не через меня!»? Не все так просто. Марат понимал, бесцеремонно меняя ход истории в параллельной реальности, он очень даже может совершить зло. Но игра стоила свеч, зала, где чадили свечи и, пожалуй, всего города, где расположен зал карточных игроков, приделавших крылья этой фразе. «Берем на себя, все берем на себя, за все отвечаем исходы», — эти слова незамысловатой солдатской песни рефреном звучали в голове Марата, покуда со Сталиным обговаривали свои планы. Совершить меньшее зло, чтобы предотвратить большее — с этим все более или менее понятно. Но и добро не всегда однозначно. Наверное, благословенно будет время, когда все люди-человеки на Земле начнут говорить на одном языке, станет проще понимать друг друга. А что на обратной стороне грядущего коммуникационного рая? Для этого сотни и тысячи языков должны умереть… Боливар глобализма, возможно, и может, но никак не хочет выдержать двоих-троих, сотни и тысячи. «Если это добро, которое должно свершиться, пусть свершится не через меня!» — такова была позиция нашего героя.