Я - подводная лодка!

Попытки смягчить удары с помощью кранцев успеха не имели. После каждого удара подложенные между бортами кранцы обрывались. Привальный брус на корпусе морского буксира после нескольких ударов был разрушен. На бортах обоих судов появились вмятины. Создалась критическая ситуация, которая могла закончиться гибелью морского буксира со всем экипажем (52 человека) у борта спасательно-подъемного судна!

Помочь буксиру в сложившейся обстановке было нечем... Я чувствовал свою беспомощность перед разбушевавшейся стихией.

В этот момент, наблюдая за происходящим, я испытывал примерно такое чувство, которое было у меня, командира эскадренного миноносца, 12 лет тому назад...

Тогда, находясь на ходовом мостике эсминца, я в густом тумане внезапно обнаружил другой эсминец, который пересекал мой курс в непосредственной близости. Немедленно был дан самый полный задний ход. Эсминец весь задрожал, но погасить инерцию 22-узлового хода уже было невозможно. Я видел, как сокращается расстояние, как мой эсминец разрезает корпус по правому борту у другого эсминца, но ничего сделать не мог... Столкновение произошло.

Теперь на моих глазах погибал морской буксир со своим экипажем, и, кроме советов, я ничем помочь ему не мог...

Если 12 лет назад меня от тюрьмы спасло то, что при аварии никто не погиб, то теперь...

И в этой, казалось бы, безысходной ситуации помогли выдержка, самообладание и, конечно, мастерство капитана морского буксира. Думаю, что было и везение...

Работая машиной на самый полный ход (вперед и назад), капитану в какой-то момент - на очередной волне - удалось отбросить корму буксира от борта судоподъемного судна, а на другой волне перескочить через провисший швартов, заведенный с СПС "Карпаты" на рейдовую бочку. МБ-155 оказался на чистой воде, вне пределов рейда. Все облегченно вздохнули...

30 июня, после присоединения шахтных гиней СПС "Карпаты" к носовому подъемному устройству, нос ПЛ был приподнят над грунтом и кормовое подъемное устройство с помощью морских буксиров и СС-44 было затянуто под корму ПЛ.

5 июля ПЛ была приподнята над грунтом на 5 метров, перемещена на 60 метров в сторону и положена на грунт в новом месте для подготовки к буксировке в прибрежный район.

10 июля началась буксировка ПЛ в подвешенном состоянии под СПС "Карпаты" со скоростью 2,5 узла, которая продолжалась 38 часов".

Как выносят гроб на полотенцах, так и стальную домовину С-80 спасательные суда выносили с места гибели на стальных полотенцах. Несли подальше от людских глаз - в глухоманную поморскую бухту".

"12 июля ПЛ С-80 положена на грунт на глубине 51 метр в бухте Завалишина губы Териберская, - отмечал в своем дневнике С. Минченко. - На этом закончился первый этап подъемных работ, (заметим, что 12 июля 2001 года судоподъемные работы на "Курске" только ещё начинались. - Н.Ч.), - а 24 июля, после продувки понтонов, всплыла на поверхность..."

В ходе их выполнения много времени было потеряно из-за штормовых погод и других непредвиденных обстоятельств и ситуаций, которые иногда ставили под сомнение самоё возможность продолжения работ и успешного их завершения. Но следует отметить, что в любых сложных ситуациях всегда находились правильные, иногда нетрадиционные решения.

Успех подъемных работ в открытом море был завоеван не только "везением" (как говорили некоторые специалисты), но и умением.

"В их жилах не свернулась кровь..."

Минченко вспоминает:

"С-80 перетащили в безлюдную бухту Завалишина, что под Териберкой, и поставили на понтоны. Как быть дальше? Специалисты из минно-торпедного управления уверяли государственную комиссию, что при осушении отсеков торпеды, пролежавшие столько лет под водой, при перепаде давления могут взорваться. Они почти убедили руководство не рисковать и подорвать лодку, не осушая её, не извлекая тел погибших. При этом терялся весь смысл напряженнейшего труда - поднять корабль, чтобы выяснить причину гибели!

Однажды вечером ко мне приходит минер, капитан 2-го ранга (фамилию, к сожалению, не помню): "Разрешите, я проникну в первый отсек и приведу торпеды в безопасное состояние!" Риск огромный, и все-таки я разрешил. Ночью отправились с ним на С-80. Кавторанг, одетый в легководолазное снаряжение, скрылся в люке. Я страховал его на надстройке. Наконец, он вынырнул: "Все. Не взорвутся".

Утром - совещание. Докладываю: работать можно. Как, что, почему?! Рассказал о ночной вылазке. Взгрели по первое число за самовольство. Но председателем госкомиссии был Герой Советского Союза вице-адмирал Щедрин, сам отчаянный моряк. Победителей не судят. Отсеки осушили. Началась самая тягостная часть нашей работы: извлечение тел".

Рассказывает вице-адмирал запаса Ростислав Филонович: