Я пойду одна

Отец Эйден постоянно об этом думал, всем сердцем сочувствовал несчастным, но сегодня, едва проснувшись, он помолился за Зан Морланд и ее ребенка. Был ли малыш Мэтью до сих пор жив? Если да, то где мать прятала его? Он видел страдание в глазах Зан Морланд, когда держал ее за руки. Возможно ли, как в то, похоже, верила Альвира, чтобы Зан действительно страдала раздвоением личности и просто не знала, что делает ее вторая часть?

Если это было так, то не другая ли Зан приходила на исповедь и говорила о том, что участвует в преступлении и не может предотвратить убийство?

Проблема состояла в том, что не имело значения, которая половина являлась на исповедь. Отец Эйден в любом случае был связан священным обетом и никому не мог рассказать о том, что услышал.

Он помнил, какими холодными были ухоженные руки Зан Морланд, когда он сжимал их в своих ладонях.

Ее руки. Что беспокоило его при мысли о них? Тут крылось что-то очень важное, но отец Эйден не мог ничего вспомнить, как ни старался.

После обеда в монастыре он уже собирался вернуться в свой кабинет, когда ему позвонил детектив Билли Коллинз и попросил о встрече.

— Мы с напарницей хотели бы задать вам несколько вопросов, святой отец. Нельзя ли нам прийти прямо сейчас? Мы могли бы быть у вас минут через двадцать, не больше.

— Да, конечно. Можно спросить, в чем дело?

— Это касается Александры Морланд. Мы скоро будем, отец.

Ровно через двадцать минут Билли Коллинз и Дженнифер Дин оказались в кабинете отца Эйдена. После взаимных представлений монах сидел за письменным столом лицом к лицу с детективами и ждал, когда они начнут беседу.

Первым заговорил Билли Коллинз:

— Святой отец, Александра Морланд приходила в церковь вечером в понедельник, это так?

Францисканец ответил, осторожно выбирая слова:

— Альвира Михан узнала ее на записи наших камер наблюдения за вечер понедельника.

— Мисс Морланд приходила на исповедь?

— Детектив Коллинз, ваша фамилия заставляет предположить, что вы ирландец, а это значит, что вы, скорее всего, католик или хотя бы выросли в католической среде.

— Да, вырос в такой среде и до сих пор остаюсь католиком, — подтвердил Билли. — Не то чтобы я ходил к мессе каждое воскресенье, но все же бываю там довольно регулярно.

— Приятно это слышать. — Отец Эйден улыбнулся. — Но в таком случае вы должны знать, что я не вправе говорить о чем бы то ни было, касающемся этого таинства, не только о том, что там говорилось, но даже и о том, кто приходил или не приходил на исповедь.

— Понятно. Но вы недавно встречались с Зан Морланд в доме Альвиры Михан, да? — негромко спросила Дженнифер Дин.

— Да, встречался. Буквально на несколько мгновений.

— То, что она сказала вам там, не охраняется тайной исповеди, верно? — продолжала Дин.

— Да это и незачем скрывать. Александра попросила меня молиться за ее сына.

— Она, случайно, не упомянула о том, что опустошила свой банковский счет и купила билет в Буэнос-Айрес на следующую среду, а? — поинтересовался Билли Коллинз.

Отец Эйден постарался не показать, насколько был изумлен, и ответил:

— Нет, ничего такого она не говорила. Повторяю, мы общались меньше пятнадцати секунд.

— Тогда вы с ней увиделись впервые? — выстрелила очередным вопросом Дженнифер Дин.

— Ох, только не пытайтесь меня одурачить, детектив Дин, — сурово откликнулся отец Эйден.

— Мы не пытаемся вас дурачить, отец, — возразил Билли Коллинз. — Но вам, возможно, интересно будет узнать, что после достаточно долгого разговора мисс Морланд так и не поделилась с нами своими планами покинуть страну. Мы это выяснили самостоятельно. Что ж, отец, если вы не возражаете, мы тоже взглянем на записи ваших камер наблюдения, на которых видна мисс Морланд, входящая в церковь и покидающая ее.

— Разумеется. Я распоряжусь, чтобы Нейл, наш помощник на все руки, показал их вам. — Отец Эйден потянулся к телефону. — Ох, я забыл. Нейла сегодня нет. Значит, придется попросить помочь вам Пола, нашего продавца книг.

Пока они ждали, Билли Коллинз спросил:

— Святой отец, Альвира Михан сказала нам, что обеспокоена следующим обстоятельством. Ей показалось, будто кто-то слишком пристально наблюдал за вами на днях. Вы знаете людей, которых могли бы назвать своими врагами?

— Нет, ни единой души! — выразительно ответил францисканец.

Когда Пол увел детективов, чтобы показать им записи, отец Эйден опустил голову на руки.

«Должно быть, она и вправду виновна, — думал он. — Потому и решила бежать…

Но что же такого особенного было в руках Зан Морланд? Что именно я должен вспомнить?..»

Два часа спустя, когда отец Эйден все еще сидел за своим рабочим столом, ему снова позвонила Морланд.

Продолжая надеяться, что ему удастся предотвратить то убийство, о котором она говорила, священник сказал:

— Я очень надеялся вас услышать, Зан. Вы хотите прийти и поговорить со мной? Может быть, я в силах по-настоящему вам помочь?

— Нет, я так не думаю. Мне только что позвонил мой адвокат. Меня собираются арестовать. Я должна сегодня к пяти явиться вместе с ним в полицейский участок. Так что, если можно, помолитесь и за меня тоже.