Я пойду одна

Это суждение разделяли и многие подозреваемые в разных преступлениях, которых вводили в заблуждение скучные ординарные вопросы, задаваемые Коллинзом, и его кажущееся согласие с их версией преступных событий. Для большинства из них это оказывалось фатальной ошибкой. Острый как бритва ум сорокадвухлетнего Билли запоминал информацию, которая могла бы показаться тривиальной и не имеющей особого значения в тот момент, когда он ее слышал. Но если обстоятельства менялись, то Коллинз мог в одно мгновение извлечь нужные сведения из хранилища своей памяти.

Личная жизнь Билли была проста. Несмотря на свою унылую внешность, он обладал отличным чувством юмора, был прекрасным рассказчиком и бесконечно ценил Эйлин, свою жену, за которой начал ухаживать еще в старших классах школы. Коллинз говорил, что Эйлин единственная во всем мире сочла его достаточно интересным и именно поэтому он влюбился в нее навсегда. Два его сына, которые, к счастью, внешностью удались в красавицу мать, учились в университете в Фордхэме.

Билли оказался первым детективом, прибывшим на место преступления почти два года назад, когда в службу 911 поступило сообщение об исчезновении маленького ребенка. Он примчался туда с тяжелым сердцем. Наихудшей частью своей работы Коллинз считал дела, связанные с гибелью или похищением детей.

В тот жаркий июньский день он увидел Тиффани Шилдс, юную няню, которая, истерически рыдая, сообщила, что заснула рядом с коляской, а когда опомнилась — Мэтью уже не было. Пока полицейские обыскивали каждый квадратный дюйм парка и опрашивали всех тех, кто гулял неподалеку, порознь прибыли разведенные родители малыша. Тед Карпентер, отец, готов был поколотить Шилдс, признавшуюся, что она спала. Зан Морланд, мать, выглядела зловеще спокойной, и ее реакцию Билли оценил как крайнее потрясение. Даже по мере того, как шли часы, никаких следов Мэтью не обнаруживалось, не находилось ни единого свидетеля, который мог бы заметить, как его уводят или уносят, ее поведение не менялось.

С того дня прошло почти два года, но Билли Коллинз продолжал постоянно держать дело Мэтью на столе перед собой. Он тщательно проверил объяснения родителей по поводу того, где именно они находились в момент исчезновения ребенка, и слова каждого из них подтвердились свидетельскими показаниями. Коллинз расспрашивал обоих насчет врагов, которые могли бы ненавидеть их настолько, чтобы похитить ребенка. Зан Морланд неуверенно призналась, что вообще-то есть один человек, которого можно считать ее врагом. Это был Бартли Лонг, известный дизайнер по интерьерам, но тот с презрением отверг мысль о том, что мог бы похитить ребенка своей бывшей служащей.

— Если Зан Морланд говорит подобное, то это лишь подтверждает мое мнение о ней, — с гневом и отвращением заявил Лонг Коллинзу. — Сначала она практически обвинила меня в смерти своих родителей, потому что у ее отца не случилось бы сердечного приступа по дороге и автокатастрофы не произошло бы, если бы они не поехали встречать ее в аэропорт. Александра, видите ли, думала, что если бы ей не приходилось так много работать на меня, то она чаще виделась бы со своими родителями. Теперь эта особа решила, что я похитил ее ребенка! Детектив, окажите услугу самому себе. Не теряйте времени понапрасну, не ищите там, где ничего не найдете. Что бы ни случилось с бедным малышом, это произошло потому, что его ненормальная мамаша допустила несчастье.

Билли Коллинз внимательно слушал, но в конце концов доверился своему инстинкту. Из всего того, что он узнал, следовало: злость Бартли Лонга на Зан Морланд была вызвана тем фактом, что она стала его соперницей в бизнесе. Но Билли быстро решил, что ни Лонг, ни Морланд не имели никакого отношения к исчезновению маленького мальчика. Он всем сердцем и душой верил в то, что Зан оказалась жертвой, глубоко раненной, готовой перевернуть небо и землю, чтобы возвратить своего ребенка.

Именно поэтому, когда вечером во вторник ему позвонили и сообщили о поразительном повороте в деле Мэтью Карпентера, ему захотелось тут же прыгнуть в машину и помчаться из дома в Форест-хиллз, что в Квинсе, в участок.

Но шеф велел ему не суетиться и заявил:

— Пока мы знаем только то, что эти фотографии, проданные в паршивый журнальчик, могут быть и фальшивкой. Но если они настоящие, тебе необходимо иметь ясный ум, чтобы заново пересмотреть все дело.

Утром в среду Билли проснулся ровно в семь утра. Двадцать минут спустя, уже приняв душ, побрившись и одевшись, он ехал в город. К тому времени, когда детектив туда добрался, фотографии, опубликованные в «Тел-Олл уикли» и в Интернете, уже лежали на его столе.

Их было шесть. Три из них сделал английский турист, еще столько же представляли собой увеличения для семейного альбома. Это были именно те фотографии, где на заднем плане можно было рассмотреть, как Зан Морланд похищает собственного сына.

Билли негромко присвистнул, и это было единственным внешним проявлением того, что он был потрясен и раздосадован.