Я покорю Манхэттен

— Того, что вы везете, там все равно, конечно, не будет, — заметил О'Кейси. — Что бы то ни было, оно спрятано у вас на теле. Придется поэтому подождать одну из сотрудниц таможни. Она должна появиться где-то через час-полтора. Со своей стороны я попрошу ее заняться вашим личным досмотром в первую очередь.

— Личный досмотр? Так это что, серьезно? — воскликнула Мэкси с неподдельным удивлением.

Двадцать девять лет полной безнаказанности, когда она почти всегда могла делать в жизни только то, что хотела, выработали у нее твердое убеждение: обычные для остальных правила ее не касаются. Во всяком случае, по отношению к Мэкси Эмбервилл никто и никогда не мог позволить себе ничего такого, на что она не дала бы своего предварительного согласия. Никто, никогда и ничего!

— Вполне серьезно, — спокойно ответил О'Кейси, разрешив себе лишь легкий намек на ухмылку.

Мэкси не верила своим ушам. Да этот маньяк и вправду пойдет на такое, чтобы доказать свою власть над ней. Но каждого мужчину, она это знала, можно купить, даже О'Кейси.

— Джо, — произнесла Мэкси с глубоким вздохом, — мы уже не первый год знаем друг друга, не правда ли? И я еще ни разу не приносила своей стране ни малейшего вреда, разве не так? В результате казначейство обогатилось за счет моих штрафов куда больше, чем если бы я просто платила ему положенную пошлину.

— Но я же вам каждый раз об этом и твержу, когда ловлю на контрабанде. Только вы все равно не слушаетесь.

— Я никогда не ввозила наркотиков, или непастеризованного сыра, или салями с бациллами ящура… Джо, хочешь сделку, а? — Голос Мэкси прошелся по всей гамме оттенков — от лести до вполне пристойного, но безошибочного в своей откровенности грязного намека.

— Взяток не берем, — отрезал он.

— Знаю, — вздохнула Мэкси. — И, увы, слишком хорошо. В этом вся твоя беда, Джо. Ты патологически честен. Но это не взятка. Я предлагаю обмен.

— Что это еще за чепуху вы мне предлагаете, мисс Эмбервилл?

— Зови меня просто Мэкси. Я открыто предлагаю тебе честную сдачу собственного тела взамен никому не нужного личного досмотра.

— Тела? — переспросил он тупо, хотя уже догадывался о ее намерениях: сама мысль о столь щедром подарке заставила его разом позабыть обо всех своих служебных обязанностях.

— Да, тела. Моего собственного — и без всякой пошлины. Желанного, теплого — и целиком! До последней клеточки — и для тебя одного, О'Кейси, — уточнила она, как бы между прочим проводя сверху вниз кончиком своего пальца между двух его пальцев, при этом не отрывая от О'Кейси глаз: то был взгляд Клеопатры в ее, Мэкси, понимании.

Она видела, как инспектор дрогнул. Он покраснел так, что веснушки на лице почти полностью исчезли.

— Сегодня в восемь у «П. Дж. Кларка»? — спросила она как бы мимоходом.

Он молча кивнул. И, как во сне сделал отметку мелом на сумке, махнул рукой, пропуская ее.

— Учти, я никогда не опаздываю, — полуобернувшись, бросила Мэкси на бегу. — Так что не заставляй меня ждать.

Спустя две минуты она впервые позволила себе немного расслабиться. На стоянке в аэропорту ее давно поджидал длинный синий лимузин с личным шофером Эли Фрэнком, самым ловким и быстрым нью-йоркским водителем. Теперь наконец-то можно было спокойно откинуться на спинку заднего сиденья. Говорить Эли, что надо гнать, не имело смысла: ничто, передвигавшееся на колесах, все равно не смогло бы его обогнать, если не считать полицейской машины — но он был чересчур хитер, чтобы попасться в ловушку к копам. [4]

Бросив беглый взгляд на часы, Мэкси убедилась, что, несмотря на ужасающую волокиту, сопровождающую каждый прилет и обычную для всех аэропортов мира, у нее все же остается достаточно времени, чтобы поспеть к месту встречи. Еще вчера утром она была в Бретани, на курорте Киберон, где по обыкновению принимала горячие морские ванны, предписанные ей врачами после на редкость сумбурного лета, как вдруг неожиданно раздался телефонный звонок. Звонил ее брат Тоби. По его словам, надо было бросать все и немедленно возвращаться в Нью-Йорк: завтра должно состояться экстренное заседание правления «Эмбервилл пабликейшнс».

Год с небольшим назад в результате несчастного случая погиб их отец, Зэкари, основатель «Эмбервилл пабликейшнс». Созданная им компания входила в число гигантов журнального бизнеса Америки, и о заседаниях правления, как правило, объявлялось заранее.

— Эта непонятная спешка меня пугает! — В голосе Тоби звучала тревога. — Быть беде, чутье меня не обманывает, Златокудрая. О заседании я узнал совершенно случайно. Почему нас не уведомили? А ты успеешь добраться к завтрашнему дню?

— О чем ты говоришь! Вот только смою под душем соль — и сразу в Лориент, оттуда первым самолетом в Париж. Рано утром, пока вы еще будете спать у себя в Нью-Йорке, я уже полечу на «конкорде». Никаких проблем! — успокоила брата Мэкси.

Собственно говоря, их и не было, если не считать этой загвоздки с О'Кейси, так что она вполне могла даже успеть немного раньше, чем начнется заседание.