Я покорю Манхэттен

И, прежде чем Лили нашлась, что ответить, мисс Хэммингс вышла из комнаты и направилась к себе наверх собрать вещи. За все долгие годы безупречной службы она ни разу столь определенно не высказывала своего мнения, как теперь. И хотя ей жаль было уходить от Мэкси, мисс Хэммингс была по-настоящему довольна собой.

Миссис Браун, английская няня Тоби, была не столь чувствительна, как мисс Хэммингс. Без особых церемоний взялась она за воспитание «этой двухлетки» (в самих этих словах уже сказывался весь ее педагогический подход). Со своей стороны, Лили, уязвленная замечанием мисс Хэммингс, почти каждый вечер что-нибудь читала Мэкси перед ужином, умирая от скуки. Она также позволяла девочке играть своими драгоценностями по воскресеньям: утром, пока Лили была еще в постели, Мэкси, сняв башмачки, восседала там в обрамлении старинных кружев, похожая на фигурку, украшающую свадебный пирог.

«Во всяком случае, — думала молодая мать, — меня теперь никто не сможет упрекнуть».

Это случилось вскоре после того, как Тоби исполнилось четыре года: он начал часто падать со своей кровати. Уже два года как Тоби иногда просыпался посреди ночи и осторожно, стараясь не шуметь, шел знакомым путем в ванную.

Однажды он спросил Лили, нельзя ли оставлять в его комнате ночник.

— О, дорогой, — ответила она, — мы делали это, только когда ты был совсем маленьким. Тебе что, приснился какой-нибудь дурной сон?

— Нет, просто когда я просыпаюсь, то ничего вокруг себя не вижу. Я даже не знаю, в каком месте кровати я лежу, пока не ощупаю все руками. И если вдруг окажусь на краю, то падаю на пол. А найти лампу на столике у кровати я не могу, потому что вокруг темно. Я уже падал несколько раз — это очень больно.

— Наверное, в твоей комнате слишком темно?

— Да нет… раньше так не было. С улицы всегда шло достаточно света, чтобы видеть что надо. Не знаю, я почему-то перестал видеть в темноте.

— Уверена, милый, ничего страшного нет, — успокоила его мать, хотя сердце ее при этом сильно забилось. — Мы, конечно, обследуем тебя у доктора Стивенсона. Скорей всего, тебе просто надо будет есть побольше морковки, родной.

Педиатр внимательно осмотрел Тоби.

— Чудесный мальчик, миссис Эмбервилл, — заключил он. — Ну а что касается падений с кровати, это, думаю, не слишком тревожно. Впрочем, для перестраховки давайте покажем его глазнику.

— Но зачем? Вы же проверяли его глаза? — воскликнула Лили.

— Пусть посмотрит специалист. Я же сказал: для перестраховки.

— Какой еще перестраховки?

— О, не беспокойтесь. Дети то и дело выдают всякие тревожные симптомы. Особенно когда так стремительно растут, как ваш мальчик. Но все же всегда имеет смысл проверить, даже если беспокойство оказывается напрасным.

Известный офтальмолог Дэвид Рибин, к которому доктор Стивенсон их направил, устроил Тоби тщательную проверку. Лили в это время сидела в приемной, стараясь заставить себя читать журнал. Неожиданно она подняла глаза и увидела возле своего стула Зэкари.

— Нет! — вскрикнула она, сразу поняв, что врач вызвал мужа по телефону.

— Лили, Лили! — Ззкари мягко обнял ее. — Что бы это ни было, медицина с этим справится. С глазами сейчас делают просто чудеса. Это самая передовая отрасль науки, Лили! Я сам этим займусь, не беспокойся. Пошли, доктор нас ждет. А с Тоби пока занимается сестра, я видел, когда сюда шел.

— Мне весьма жаль, но я вынужден сказать вам, — начал доктор Рибин, — что у Тоби «retinitis pigmentosa». Причины этой болезни науке не известны. Ночная слепота — один из ее первых симптомов.

— Болезнь, но что это за болезнь? — спросил Зэкари, беря Лили за руку.

— Во-первых, мистер Эмбервилл, я должен пояснить, что сетчатка — весьма тонкая мембрана внутри глаза. Она содержит цилиндрики и конусы, весьма чувствительные к свету. Цилиндры — рецепторы, функционирующие при слабом свете. Поэтому-то, когда их функция нарушена, как у вашего Тоби, сразу же наступает так называемая ночная слепота.

— Но какое существует лечение, доктор Рибин? — почти оборвала его Лили, взбешенная столь длинным объяснением.

— Никакого, мисс Эмбервилл. Нервные клетки сетчатки не восстановимы, если их затронула болезнь.

— Никакого? Что, нет никаких лекарств?

— Боюсь, что так.

— Значит, операция? Тоби придется оперировать? — в ужасе воскликнула Лили.

— Этой болезни не помогают никакие операции, — веско заявил врач.

— Невозможно! Не верю! Сейчас излечивают всех! А Тоби всего четыре года, совсем еще малыш, совсем еще малыш! — закричала Лили с яростью, которая была даже сильнее обрушившегося на нее горя.

— Но что ждет Тоби? — спросил Зэкари, до боли сжимая руки жены.

— Это прогрессирующее заболевание, мистер Эмбервилл. Вначале обычно задевается периферия сетчатки. Центральная же часть может оставаться у Тоби не затронутой в течение многих лет. По мере его взросления поле зрения будет постепенно сужаться. В конце концов, неизвестно, когда именно, останется только небольшая точка, способная видеть. Но это может случиться через много-много лет. Во всяком случае, я надеюсь, что у него это произойдет еще не скоро, но обещать ничего не могу.