Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

«Гоп со смыком» петь неинтересно:
Все двадцать три куплета нам известны.
Я спою вам песнь такую,
Песню новую, другую —
Как живут филоны[34]

в лагерях.

Пайку получаем триста грамм,

С вечера заводим тарарам.
Целый день по нарам рыщем,
Пайку хлеба свистнуть ищем,
А за это бьют нас по рогам.

Только я шамовки[35]

наберу,Ищу себе партнёра на буру[36].
Целу ночь сижу, играю,
Краденое загоняю,
Утром от развода[37] убегаю.

От развода прячемся под нары,

Не одна, а три-четыре пары.
А нарядчик нас поймает,
На работу посылает,
Но мы на работу не идём.

Насуём хуёв и в рот, и в нос:

«Лагерный придурок, хуесос!
Сам ты знаешь, что в субботу
Мы не ходим на работу —
А у нас суббота каждый день!»

А если на работу мы пойдём,

От костра на шаг не отойдём.
Побросаем рукавицы,
Перебьём друг другу лица,
На костре все валенки сожгём!

Узнаёте? Именно несколько куплетов из этой переделки «Гопа» блатные сочинители «пристрочили» к «Начальнику Барабанову». Таким образом, песня состоит фактически из двух частей: оригинальной и заимствованной. Причём такая разнородность бросается в глаза. По большому счёту, частей даже три. Потому что куплеты с «колокольчиками» взяты уже из другого источника — песни «Плыви ты, наша лодка блатовская», которую уголовные барды создали на основе «Песни урок» из кинофильма «Заключённые» поэта Сергея Алымова. Первая строка заимствована из популярного дореволюционного романса на слова Скитальца (настоящее имя — Степан Петров, 1869–1941):

Колокольчики-бубенчики звенят[38]

,Простодушную рассказывают быль…

То есть и куплеты о нарах, костре, «дне субботнем», и куплеты о стареньком медведе, железной пиле и железном паровозе — бродячие, кочевавшие из одной песни в другую.

«Стройка Хальмер-Ю не для меня»

Скорее всего, подобные куплеты содержались и в ещё одной песне блатарей, мотавших срок на «строительстве 501–503». Я имею в виду песню «Стройка Хальмер-Ю не для меня». Правда, это произведение в полном виде до нас не дошло. Его цитирует Андрей Синявский (Абрам Терц) в своей замечательной статье «Отечество. Блатная песня», где приводит лишь несколько строк. Более полную версию сообщил Н. Л. Бощановский, однако и он не вспомнил завершения песни:

Стройка Хальмер-Ю не для меня,
И работать я не буду дня.
Пусть начальник не мечтает
И к труду не приучает,
Много таких строек видел я.

На стройку свысока будем смотреть,

Пусть на ней работает медведь,
У него четыре лапы,
Пусть берёт кирку, лопату
И кайлит от Братска до Тайшет.

Однажды мне начальник предложил,

Чтоб на работу от стыда сходил.
А я ответил: «Что ты, что ты,
От работы будет рвота
И упадок бодрости и сил».

Исследователи приводят текст с пометкой — «конец песни утрачен». Однако нетрудно предположить с большой долей вероятности, что речь идёт о тех же вариантах с парами, которые прячутся под нары, с костром, где будут жечь валенки, и с матерными эпитетами в сторону нарядчика. Тем более посёлок Хальмер-Ю находился совсем недалеко от Джинтуя и тоже был непосредственно связан с прокладкой трансполярной магистрали. Что же это за стройка такая — Хальмер-Ю? Небольшой посёлок с таким названием был расположен в Коми АССР, куда он, вместе с угленосной Воркутой, указом Президиума ВС РСФСР от 25 октября 1940 года был передан из Ненецкого национального округа Архангельской области. Хальмер-Ю переводится как «кладбищенская река» (на ненецком «хальмер» — мертвец, на коми «ю» — река). Но обычно название переводят как «долина мертвецов». Кочевые оленеводы-ненцы считали Хальмер-Ю священным местом. Здесь хоронили умерших, поэтому никто никогда рядом не селился. В 30-е годы рядом с Хальмер-Ю нашли залежи угля. Тогда и началась лагерная колонизация «долины мертвецов».