Я помню все твои трещинки (СИ)

— О чем задумался? — нежно приобнимает его Катя, боясь как-то навредить.

— Да так, о своем, — отмахивается Леша и понимает, что вообще ничего не чувствует по отношению к Екатерине. Только жалость от того, что она потеряла ребенка и пережила это без него. Да вот только, Лешин ли это был ребенок?

— Мне Антон сказал, что у тебя в коме был свой мир. Я там была? — с надеждой спрашивает она.

— Конечно, ты там была главной, — выдавливает из себя улыбку Миранчук.

***

Кира никак не ожидала, что день выписки наступит так быстро. Ей даже уже было привычно в этих больничных стенах. Мысли о Миранчуке здесь сходили на нет, а чувства просто притуплялись. И в этом была вся суть. Девушке было проще справляться с болью, которая неминуемо накрывала ее с головой. Было чертовски плохо морально, а физически просто никак. Она все так же пошатывалась при ходьбе и иногда падала в обморок. Мышцы неистово болели и лежать на спине было просто невыносимо. Казалось, будто все внутри разрывалось. А от каждодневной терапии хотелось выть. Но только так она переключалась и забывала, что в соседнем крыле лежит тот, кто так дорог ее сердцу.

Отношения с мамой неминуемо налаживались. Женщина первое время по привычке ночевала на маленьком диванчике в палате, чтобы с дочерью ничего не случилось. Богуславская уже даже не помнила, когда в последний раз мать о ней так сильно заботилась. От этого становилось хоть немного теплее на сердце, хотя, чего скрывать, оно неминуемо покрывалось толстенной коркой льда. Девушка пару раз видела мать Леши, которая отдавала Марии последнюю часть компенсации, просила у Киры прощения и желала здоровья. Так она и поняла, что сбил ее именно Миранчук. Была ли на него из-за этого злость? В какой-то степени да, а в какой-то нет. Это все, увы, подарило ей необычайное время, пусть и в фантазиях.

Кирилл менялся на глазах. Был такой ласковый, нежный, готов на все ради Богуславской. Да только не вызывало это такого трепетания внутри, какое было, стоило Миранчуку коснуться ее или же нежно поцеловать в щеку. Она скучала, неистово сильно скучала по тому времени, да вот только его уже не вернуть. Все было лишь сном, противным, глупым сном.

— Слушай, может поживешь у меня? Я бы за тобой все это время ухаживал, — предлагает Кирилл, сидя напротив нее.

— Нет, не надо, Кирилл. Отвези меня домой, я хочу остаться там.

***

— Ну что, братец, готов к выписке? — улыбается Антон. Леше иногда казалось, будто брат специально старается заразить его позитивом, ведь в последнюю неделю Миранчук-старший не мог вообще показывать эмоции. — Так Катька такой стол накрыла, мама обещала приехать.

— Здорово, — кивает головой он.

Ему действительно было радостно наконец покинуть эти чертовы больничные стены, которые давили на него неминуемо сильно. Мутило от этого противного белого и зеленого цвета, запаха лекарств и вечного расписания. Даже для его спортивного режима это было слишком. Он буквально сходил с ума. А еще сильнее рвала его сердце мысль о том, что где-то недалеко находится Богуславская. Парень все же решил выбросить ее из своей жизни и приглушить внутри эту чертову любовь. Им никогда не быть вместе, хочет он или не нет, с этим придется смириться.

Братья выходят на парковку и идут к знакомой машине. Алексей вдыхает свежий воздух и благодарит судьбу за то, что жив. Оглядывается по сторонам и радуется уже начинающей весне. Знал бы он, что несколько сотен метров от него стоит Кира, такая же счастливая, что наконец покидает эти стены. Да вот только никто из них не решается обернуться и встретиться взглядом.

— Тош, а я не хочу домой, — говорит Леша, сидя на пассажирском сидении.

— И куда же мы хотим, царь? — усмехается Миранчук-младший.

— Давай в кафе, посидим, поболтаем, кофе попьем.

***

Богуславская выпроваживает Кирилла и маму и остается в полной тишине. Квартира совсем не поменялась. Все такая же маленькая, но до чертиков уютная и родная. Она тихо вздыхает и переводит взгляд на дверь, надеясь, что та распахнется и в комнату залетит Алексей со предложением фиктивных отношений. Да вот только этого уже никогда не будет. Все утекло, как сквозь пальцы вода. Им не суждено больше столкнуться, где простой фотограф и звезда «Локомотива»? Стоит отпустить, не надеяться на чудо, ведь у них потенциально разные дороги: у него с Катей, а у нее… Девушка сама не понимает, с кем дальше стоит строить свое будущее. Кирилл не вызывает достаточного доверия, хоть так старается к себе расположить. Он так сильно изменился, стал нежнее, добрее. Может он и есть тот самый? От грустных мыслей становится только хуже.

Кира заходит уже в знакомое кафе и сильнее укутывается в шарф. Как же ей некомфортно от этого холодной мартовской погоды.

— Можно, пожалуйста, латте с миндальным сиропом? — улыбается баристе и устремляет свой взгляд в телефон.