Я помню все твои трещинки (СИ)

— Здравствуй, — тихо произносит Кира и улыбается. Ей хорошо. Она чувствует себя в полной безопасности, ощущая эти теплые и нужные прикосновения.

— Пойдем, — Леша тянет ее на поле.

Абсолютно пустой стадион кажется таким романтичным. Буквально полчаса, может час назад по нему бегало столько футболистов, были слышно столько криков счастья и поддержки, а сейчас абсолютная тишина и двое. Двое влюбленных, которым нужно успеть столько сказать друг другу. Их освещают фонари, расположенные по периметру. У Богуславской идут мурашки от близости с Миранчуков. В этой тишине им так комфортно. Они просто любуются друг другом, запоминая каждый миллиметр, ловят мгновения, будто боятся, что оно может ускользнуть. Эти двое явно так сильно нуждались друг в друге, что сейчас не могут даже оторвать взгляд.

— Кир, нам нужно поговорить, думаю, ты это понимаешь. Пожалуйста, дослушай меня до конца. Это так важно. Когда я очнулся после комы, ощутил такую огромную дыру. Она преследовала меня все это время, потому что рядом не было тебя. Эта пустота поглощала, не хотелось ни чувствовать, ни видеть никого, ни жить. Ничего не мог. Я видел тебя в каждом прохожем, один раз даже подошел, но обознался. Казалось, что схожу с ума и медленно погибаю, — тяжело вздыхает Леша, а Кира чувствует этот невыносимый ком в горле. Она чувствовала тоже самое на протяжении всего этого времени. Как же сильно Богуславская нуждалась в нем. Ровно также, как и он в ней. — И тут появляешься опять ты. Такая же красивая и родная, как в моей коме. И отторгаешь. Кира, это было невыносимо. Но сейчас ты стоишь здесь, все же пришла и дала мне шанс, и слушаешь весь этот бред. Подожди, — говорит он и бежит в сторону скамейки, захватывая оттуда какую-то вещь. — Знаю, звучит сентиментально, но любовь — одержимость человеком, в котором твоя жизнь. Так вот, я просто одержим тобой, Богуславская. Твоей улыбкой, смехом, красотой. Алексисом, в конце концов. И я не представляю, как дальше жить в мире, где не будет тебя. Вот, — Миранчук протягивает ей футболку со своим номером и фамилией. — Я хочу, чтобы ты ее носила. Начнем сначала с футболки, а потом и мою фамилию. Чтобы просто была рядом всегда. Ты говорила, что в твоей жизни так много черных полос, что уже страшно начинать что-то. Я обещаю, что не причиню тебе боль. Только дай мне шанс. Ты можешь сама выбирать и разорвать все, оставить меня и я пойму, пусть мне будет больно, главное, чтобы ты была счастлива. Я знаю, что эта боль никогда не уйдет и не хочу чувствовать это каждую минуту. Все, что останется — это любовь к тебе. Она будет жить вечно, неважно, будем мы вместе или нет. Я так боялся этих слов, но знай, Кира. Я безумно сильно тебя люблю. И помню все твои трещинки.

На последних словах Киру разрывает, и она даже не сдерживает слез. Просто начинает рыдать, понимая, насколько же сильно полюбила этого человека. Он смог стать для нее тем самым смыслом жизни, который Богуславская так давно искала. Эти глаза, черты лица, волосы — все стало таким родным и нужным, что без этого уже невозможно. И каждое его слово находит отражение в ее сердце. Вот как тут улететь и все бросить? Как оставить Миранчука позади, в прошлом? В голове всплывает рассказ того мужчины, и Кира понимает, что не готова терять даже секунды, проведенные с этим парнем. Не может сейчас сломать жизнь сразу двоим.

— Леша, — всхлипывая, говорит она, — я так сильно тебя люблю. Я, я, я… Я не могу уехать и оставить тебя одного. Я не смогу жить без тебя. Чертов Миранчук, угораздило же так сильно завладеть моим сердцем, — усмехается Кира и Леша прижимает ее к себе. — Не оставляй меня, Леша, не отпускай моей руки.

— Никогда, ни при каких условиях, — произносит футболист и касается ее губ, таких соленых от слез, но таких родных и нужных.