Я помню...

Но некоторые сыновья и дочери деда, мои дяди и тетки известны мне лучше. Так, старшим братом отца был дядя Федор Иванович (священник). Я помню его уже седым, небольшого роста человеком, всегда хлопотавшим либо о переходе на новое место, либо о чем другом. Почему-то дядя Федор встает в моей памяти в ассоциации с чеховским отцом Анастасием. Дядя Федор здорово «зашибал» и, вероятно, это обстоятельство было не последней причиной его хлопот о перемене места. Все же он дожил до старости и кончил жизнь, как я слышал, трагично — сгорел во время пожара в пьяном виде уже после революции. У него были дети. Вероятно, некоторые из них, или их дети жительствуют и сейчас. С одним из них, Константином Федоровичем — ветеринаром я встречался даже в году 1918–1919. Другого сына дяди Федора — Павла Федоровича я знал безнадежно больным шизофреником. Он был помещен в психиатрическую колонию «Никольское» недалеко от Костромы (там одно время служил мой отец) и принадлежал к числу «буйных» больных. «Буйство» приходило к нему время от времени. Обычно же он был тихим, и таким я навещал его. Большую часть времени он писал. Лист курительной бумаги он тщательно разрывал на шестнадцатые доли и на каждой бумажке красивым писарским почерком карандашом он писал одну и ту же жалобу о том, что его безвинно посадили «в тюрьму» и что он просит обратить внимание на проявленную к нему несправедливость. Таких совершенно одинаковых бумажек-жалоб он передавал мне сотни, явно надеясь, что хоть одна из них попадет к «доброму» начальству и его освободят. Но он был безнадежно болен «ранним слабоумием».

Старше отца был мой дядя Михаил Иванович Фигуровский, которого я знал ближе, чем дядю Федора. Михаил Иванович был дьячком в селе Шартанове Кологривского уезда Костромской губернии. Когда я был учеником начальной школы, дядя Михаил привез к нам в Солигалич сына Николая, который поступил в духовное училище и жил у нас на квартире. Через несколько лет, вместе с Николаем, у нас поселился второй сын дяди Михаила — Павел и, наконец, третий сын Михаил. Все они учились в духовном училище, двое младших были моими товарищами по учебе. Все трое уже умерли. Николай умер в 1955 году. Он учительствовал где-то в Воронежской области и был директором средней школы. Его дети живы и сейчас (1982). Юрий — специалист по электронике — довольно известный человек. Николай — киносценарист и режиссер. Одним словом, эти люди совершенно нового образа жизни и занятий. Семья Николая Михайловича Фигуровского состояла в каком-то родстве с покойным академиком Анатолием Аркадьевичем Благонравовым.

Второй сын дяди Михаила — Павел Михайлович был моим другом. Он был учителем где-то в Костромской области. В период коллективизации он переехал в Ленинград, устроился на работу дворником и вскоре умер, кажется от воспаления легких.

Младший его брат Михаил Михайлович, который также был на квартире у нас в Солигаличе, всю жизнь учительствовал в городе Судае Костромской области. Я встретился с ним после долгой разлуки случайно в Ессентуках перед войной. Случайно мы оба приехали лечиться и попали в один санаторий. Однажды письмо, адресованное мне, попало к нему и мы вновь познакомились. Потом снова много лет не виделись и не переписывались. Внезапно, в 1971 г. Михаил Михайлович приехал ко мне в Москву вместе с женой. Он был уже на пенсии, в Судае. Любимым его занятием была ловля щук на спиннинг, о чем в том же году сообщили мне солигаличские знакомые. Он был хорошим учителем. Мне приходилось читать о нем специальные статьи в «Советской России». В 1973 г. Михаил Михайлович умер.