Я помню...

Не стану приводить других подобного характера эпизодов, их было достаточно. Они чередовались с событиями большой важности. Каждый день мы читали фронтовую сводку, с тревогой следили за боями в Сталинграде, особенно, конечно, за боями, которые велись соединениями и частями нашей 64 А. Время от времени к нам в штаб приезжали представители Верховного командования, иногда в результате таких приездов командование армии ставило перед нами новые задачи. Так, в октябре к нам приезжал маршал Василевский. После его отъезда в оперативном и разведывательном отделах наступило оживление. Но нам о сути дела ничего пока не сообщали. Только позднее, после другого приезда Василевского, я узнал о готовящейся Калачской операции, узнал — с условием молчать как рыба.

Между тем, командующий М.С.Шумилов однажды вызвал меня и приказал организовать в широком масштабе производство зажигательных бутылок для борьбы с танками противника. Естественно, такое производство всего целесообразнее было организовать на заводе № 91, который был на горе не более чем в километре от нас. Я отправился на завод. Разбомбив и сжегши Сталинград, фашисты не трогали электростанцию и завод. Видимо, они имели какие-то расчеты на эти предприятия. Завод, несмотря на тяжелые бои вокруг, был целехонек. Мало того: его огромный заводской двор был заставлен железнодорожными цистернами со спиртом и вагонами с различными химикатами. Мне стало страшно, когда я увидел все это. Упади тут случайно лишь одна, даже просто зажигательная, бомба — и случилось бы такое, что трудно себе представить.

Директор завода, к которому я пришел, — еврей, — оказался довольно храбрым человеком. Он оставался на территории завода и даже жил там, хотя, конечно, хорошо знал, какая опасность грозит ему и заводу. Он понял предложение о производстве бутылок, мы обсудили с ним некоторые детали, и производство с помощью оставшихся на заводе рабочих началось в довольно широком масштабе, и мы теперь могли снабжать части этим невзрачным, но грозным для танков противника оружием. В связи с производством мне приходилось ходить на завод почти ежедневно. Беспокоил огромный запас на заводе спирта, что с ним надо было делать, мы не знали.

Для начала была придумана следующая операция. Отдельным солдатам разных частей, которые по различным поводам посещали завод, были сделаны подарки в виде 200 г спирта для подкрепления. Скоро в ближайших к заводу частях распространились слухи, что на заводе много спирта. И вот однажды при мне пришел к директору солдат с котелком и, страшно смущаясь, сказал ему, что завтра у его командира роты день рождения и что хотелось бы отметить этот день в роте. Директор, понимая, в чем дело, спросил его, какая у него посуда, и солдат показал на котелок. Тогда директор спросил: «А может быть, у тебя найдется какой-нибудь бидон или что-либо побольше?». Солдат исчез и через какие-нибудь 15 минут (он сбегал к своей машине) вернулся с канистрой, которая и была сразу же заполнена спиртом из цистерны. Парень «улетел на крыльях». Эх, Россия, Россия!

С этого, видимо, дня завод стали часто посещать посланцы различных частей, начиная от частей на передовой. Их посуда наполнялась спиртом. Мой помощник по административно-хозяйственным делам Белоцерковский, оборотистый парень, тотчас же принял меры к обеспечению запаса спирта «для штаба». Он достал где-то 8 железных бочек, заполнил их спиртом и ночью переправил за Волгу. Там в Ленинском у нас был склад химического имущества. Бочки были зарыты в землю. Впоследствии они нам пригодились для различных целей, даже тогда, когда мы были уже в Крыму.

На заводе имелись и другие химикаты, которыми нам приходилось пользоваться. Так, однажды врач штаба армии Э.Андреева, впоследствии врач Военной академии им. Фрунзе — мужественная женщина — однажды сказала мне, что у многих машинисток штаба на руках чесотка и у нее нет никаких средств для ее лечения. Я предложил приготовить ртутно-серную мазь. Пришлось на заводе найти несколько термометров для добычи ртути, серный цвет нашелся в лаборатории, и я приготовил там ртутно-серную мазь на вазелине, которую и передал врачу. Эффект был полный. Я привожу эти мелкие эпизоды лишь потому, что они всплывают в памяти в процессе писания. Конечно, не эти мелочи волновали нас в то время, а куда более серьезные дела.