Я попал в ЛитРПГ, или как приручить суккуба

Оцепенение со скоростью потопа заполняло тело, разливалось по рукам, вжимало затылок в подголовник. Да, я изрядно вымотался, но опьянение выглядело... слишком уж быстрым. Подозрительно быстрым... Даже если учесть, что веса во мне кот наплакал, а употребляю обычно по очень крупным праздникам. Попытался выпрямиться и встряхнуться, чтобы скинуть с плеч оковы сна, но буквально приклеился к креслу. Нет, алкоголь так не действует — есть с чем сравнивать. Тут, скорее, наркоз, причем рассчитанный на парня покрупнее и повыносливей... Ох ты ж елки... Все поплыло, затянулось пеленой, дышал я, казалось, не чаще раза в минуту. Эрис склонилась надо мной, и в мутном мареве я разглядел ее улыбку.

И она мне совсем не понравилась.

***

Вжик-вжик...

Вжик-вжик...

Вжик-вжик...

Еле открыл слипшиеся глаза. Хотел протереть, дернулся, но запястье врезалось во что-то жесткое. Пригляделся — кожаный ремень. Когда зрение более-менее прояснилось, понял, что сижу в той же комнате на том же самом кресле, только связанный по рукам и ногам. Рядом сонно сопел Ермак, а Эрис точила мясницкий нож, примостив здоровенный клинок на коленку.

— Что за...

— Как самочувствие? — девушка посмотрелась в гладь металла как в зеркало и проверила остроту длинным ноготком. — Хорошо, что не переборщила с усыпляющим отваром. Обожаю мясо с тонкими нотками страха, а для этого придется резать на живую.

— Погоди... — я нахмурился. — Ты что, очередная квестовая каннибалка?

— Кто, прости? — хозяйка слизнула капельку крови с кончика пальца.

— Людоедка, — сердито бросил в ответ, точно не сидел в ожидании мучительной гибели, а отчитывал собеседницу за пролитый на балахон суп.

— Не осуждай... — она оскалилась и провела язычком по зубам. — В городе голод, каждый выживает как может. Одни ловят рыбу, другие — крыс, третьи — охочих до юных девиц мужиков.

— Серьезно?! — попытался всплеснуть руками. — Создать игру, в которую можно попасть через книгу, и не придумать ничего оригинальнее людоеда?! Да я назову с десяток рпгшек — и в каждой найдутся замаскированные любители человечины! Баян замшелый!

— По-моему, ты бредишь. — Эрис пересела на край стола и закинула ногу на ногу, отчего платье скатилось до самой задницы. — Но знаешь, так даже лучше... Предсмертный гнев придает мясу особый аромат.

— Да иди ты в пень, клише ходячее!

— Выбирай выражения, — голос звякнул сталью, а ледяной обух ножа ткнул под подбородок и приподнял голову. — Хамов я убиваю с особой жестокостью. Ты же не хочешь лишиться ногтей, прежде чем спущу тебе кровь?

Замолчал и глубоко вдохнул — ни одна беда не разрешается руганью, а вот множится на раз-два. Долго корпеть над проблемой не пришлось — спасти нас могла только Арграхира, но все накопленное моджо скукожилось в крохотную капельку на донышке фиала. С ходу придумал вариант его наполнить и не преминул им воспользоваться, ведь терять уже было нечего. Да, я скромный, забитый и неуверенный в общении с прекрасным полом (особенно, с настолько прекрасным), но жить захочешь — и не с такой задачкой справишься. Жаль, Ермолай в отрубе — уж у него-то язык растет откуда надо, но коль помощи ждать не от кого, значит придется помогать самому.

— Послушай, — как можно спокойнее произнес я. — Тут такое дело...

— М? — мурлыкнула людоедка.

— В общем, я — мальчик-колокольчик. Ни разу не динь-динь.

Эрис выгнула бровь и хохотнула.

— Вы, поборники, так странно болтаете. Один недавно весь вечер рассказывал о железных птицах, посохах, разящих громом, самоходных колесницах, зеркалах, что показывают весь мир. Даже жалко было его резать — такой занятный балагур... Но знаешь, о мальчике-колокольчике слышу впервые. Это что, какой-то народец, вроде эльфов? На эльфа ты похож, да, — она облизнулась и приподняла верхнюю губу, точно разозлившаяся собака, — но колокольчиков не вижу. Разве что бубенцы в панталонах.

Лишь после этих слов я осознал всю тяжесть ситуации. Кому-то из новичков наверняка удавалось раскусить секрет радушной хозяйки и выполнить задание, но многие умерли в этом самом кресле, обреченные на невообразимые для человеческого сознания муки. Здесь убивали не виртуальных персонажей, не полигональные модельки, а настоящих, живых людей — одних из тех, кто шли за хлебом, выносили мусор, сворачивали не туда, ошибались дверью и пропадали без следа и надежды на возвращение.

Кто знает, вдруг все это время их души, разумы или даже тела насильно удерживались в безымянных томиках или строчках кода? Магия переноса иссякала, волшебный (или же технологический портал) закрывался, и даже самые светлые умы планеты ничем не смогли бы помочь. И мои сверстники, земляки, соседи по подъезду или просто случайные прохожие — все те, кому бродящий по миру человек в черном предложил прочитать свою проклятую рукопись, — все они приходили сюда, соблазнившись легкой работенкой, чтобы раз и навсегда сгинуть в месте, для которого вряд ли когда-либо придумают подходящее название.

— Так что ты хотел сказать? — нож сверкнул прямо перед носом, обдав лицо холодным ветерком.