Я попал

Война – не приключение. Война – болезнь. Как тиф.

А. Экзюпери

Посмотрев на свою кисть светло-голубого окраса, я вздохнул и продолжил перестрелку, стараясь еще до начала атаки их проредить. Вышло так удачно, что горизонт со стороны противника заволокло дымом от горящей техники. За госпиталем я приглядывал, он находился в полукилометре от меня. Мало ли туда попытаются прорваться местные националисты, что к моим артустановкам подбирались? В городе таких хватало – отмеченных красным. Эх, позиции не покинешь, я бы и их проредил. Кстати, двое явно примеривались к госпиталю. Хорошо, что там нашли где-то транспорт и почти треть раненых уже вывезли, а этого без малого двести человек, и часть медперсонала. Наверное, какая-то автоколонна прорвалась к городу. Пока наблюдатели ничего не предпринимали, но мне всё равно не нравилось, что они там вообще присутствуют. Ладно, надеюсь, удастся что-то придумать. Ну и ещё одна новость: в городе нашлись некие агитаторы, собрали около взвода добровольцев и, вооружившись кто чем, направились ко мне. Явно на звук стрельбы и разрывов снарядов шли, ведь немцы по мне бить артиллерией не переставали, надеясь накрыть. Эти горели все зелёным, так что пришлось пообщаться. Но оставленный мной тяж продолжал вести бой. Пригибаясь от свистевших вокруг осколков, я спустился в овраг, где добровольцы укрылись, стараясь привлечь внимание кого-нибудь из экипажей моих танков. Чуть дальше на дне этого же оврага стояли мои установки, но туда они дойти не успели. Увидев цвет моей кожи, вытаращили глаза, однако старший в милицейской форме быстро справился с собой.

– Старший оперуполномоченный, старший лейтенант Воронов, – представился он. – Ковельский горотдел милиции.

– Старший лейтенант Шестаков. Командир третьей танковой роты отдельного тяжёлого танкового батальона, – козырнул я в ответ. А на вопрос старлея о моем странном колере ответил: – Лишай у меня, линяю.

Тот кивнул и слегка отодвинулся. Указав в сторону тяжа, прокричал под разрывы новой порции снарядов:

– Никогда не видел такой громадины!

– «Т-десять». Сверхтяжёлый танк. Их мало, но они воюют. Экспериментальные. Выкладывай, зачем вы здесь.

– Я добровольцев в помощь привёл.

– Я так и понял. Мне помощь не нужна, сам справлюсь. Но вот просьба есть. У меня приказ держать оборону, пока госпиталь не эвакуируют, а эвакуировать-то не на чем. По факту остатки моей роты отправили погибать, приказ не выполним. Пройдитесь по дворам, найдите хоть какой-то транспорт, чтобы раненых вывезти. Сил у меня мало, немцы скоро перестанут в лоб атаковать и обойдут по флангам, там никого нет, и окружат город. Мы-то прорвёмся, а что с ранеными будет? Немцы их не берут, живьём закапывают. Я в окружении был, сам видел.

– Понял, – серьёзно взглянул он на меня.

– Ещё усиль охрану госпиталя своими людьми. Там всего взвод, да и то хиленький, похоже, половина разбежалась. Ещё вон метрах в семидесяти за забором диверсанты лежат. Оружие наше, советское, одеты в гражданку. Атаковать меня с тыла пытались. Девять их было. Оружие соберите, а то, я смотрю, у вас на всех не хватает. Там два пулемёта, винтовки и гранаты.

– Сделаем, – снова кивнул он и на миг отвлёкся, чтобы дать приказ заму собрать оружие, и туда рвануло несколько человек, благо в артналёте появилось кратковременное «окно».

– Молодец, – одобрил я его действия и, доставая блокнот из планшетки, продолжил: – Ещё смотри, мои разведчики пробежались по городу. Тут с десяток грузовиков спрятаны в некоторых сараях и амбарах. Я накидал схему строений, ты местный, разберешься, адресов тут нет. Реквизируйте всё. Чую, технику разные воры угнали и спрятали, так что не церемоньтесь с ними. Ещё вот тут и тут диверсанты прячутся. Наши их трогать не стали, был приказ по-тихому город изучать. Ещё двое за госпиталем присматривают. Один здесь стоит, другой здесь. Сам их вычислишь, внешность их мне не докладывали, а разведка моя сейчас рядом с немцами. Огонь орудий корректирует. Ну как, договорились?

– Сделаем, – глядя на мои наброски, кивнул старлей.

– Добро. Всё, я в танк. Немцы атакуют, в этот раз выставили сто двадцать танков. Будет жарко.

– Сомнут?

– Нет, не думаю. Отобьёмся. Меня фланги больше волнуют. Поторопись. Пару часов я вам дам, а дальше уже видно будет, окружают нас или нет. Если услышите, что бой смещается в глубь города, значит, меня сбили с окраины и отжимают в центр.

– Понял. Удачи.