Я попала в тело принцессы фениксов!

– В книге сказано, что первыми драконами были огненные, как правящие сейчас Драконьими Горами, – объясняю я. – Но ни слова о том, какими были первые фениксы.

– Наверное, алыми, как Его Величество, – предполагает женщина, расчёсывая мои локоны.

– Но богиня была белым фениксом, – замечаю я, наслаждаясь ухаживаниями Мины.

– Возможно, фениксы изначально были отличны друг от друга? Потому в легенде и не уточняется? – моя кормилица, няня и главная ответственная за моё воспитание откладывает гребень. – Ложитесь в постель, принцесса. Утром вас ждёт тренировка с вашим отцом. Вы же не хотите засыпать с мечом в руке?

Я шмыгаю в кровать. Несмотря на тёплые летние дни, ночи в КаЭмПэ прохладны, и я предпочитаю спать с закрытыми окнами и балконом, под тёплым одеялом. Сон приходит ко мне быстрее ожидаемого.

Мне почти никогда не снилось прошлое, но сегодня оно настигает меня, да так неожиданно, как если бы из-под кровати выскочил монстр, которого выдумываешь в детстве. Та девушка, которой я была, смотрит на меня, лишь слегка возвышаясь, так как ростом не вышла. У неё русые волосы, ненавистного мне мышиного цвета. Я красила их с тринадцати лет: то в рыжий, то в вишнёвый, то в каштановый, в какой угодно, лишь бы не сохранять натуральный цвет. Но во сне всплыл почему-то он. Одета былая я в джинсы и мешковатую футболку, карие глаза, с мешками под ними, смотрят сквозь линзы очков. Она не уродина, даже симпатичная, и грудь у неё приличная. Но не мать. Моя мать была красивой. И холодной.

Я хочу проснуться, но не просыпаюсь. Моя мама… я была разочарованием для неё. Этаким среднячком, в то время как она хотела ребёнка попримечательнее. А я ни внешность её не унаследовала, ни мозгами не вышла. Я смотрела на то, как матери обнимают своих детей, говорят им что-то хорошее, и завидовала. Не помню, сколько раз мама меня обнимала и говорила, что любит.

Нынешняя я тяну руку к себе прежней, но она исчезает, и на её месте появляется другая девушка, мне не знакомая. Я уверена, что никогда не видела её раньше. Тем не менее, сердце из-за незнакомки бьётся слишком часто. Она кажется нереальной, сотканной будто из звёздного и лунного света. Утончённая, женственная, невесомая. Её фиалковые глаза искрятся, она печально улыбается и по щеке её стекает одинокая слеза. Я не представляю, чтобы оказалась способной вообразить подобное совершенство, которое касается моего лица и смотрит на меня так, будто знает обо мне всё.

Девушка-грёза распадается на множество искр, и меня оглушает детский плач. Я вижу леди, держащую на руках ребёнка. Леди мне знакома.

– Королева Ноэзия…

А ребёнок… принцесса Аранья?

Королева Ноэзия держит младенца одной рукой, а другой она гладит меня по волосам.

– Моя дочь.

И тогда я просыпаюсь. Отчего-то мне хочется умыть лицо, и, прикоснувшись к щекам, я понимаю, что они мокрые от слёз. Сон… какой-то очень странный сон. Неправильный. Не похожий ни на бред, ни на плод моего воображения, ни на мои мечты. Он словно и не мой. Все, кого я увидела в нём, кажутся мне воспоминаниями. И если с моим тусклым земным прошлым всё понятно, то с девушкой-грёзой и королевой Ноэзией нет! Подобных первой я просто не могла встречать в России, уж больно волшебно она выглядела. А королеву Ноэзию я могла бы помнить, только если бы взаправду была рождена Араньей!

Я бегу в умывальню, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Я чувствую себя так, как если бы увидела кошмар. Отчасти сон им и являлся, потому что напомнил мне, кто я есть на самом деле. Однако…

Мои мысли не возвращаются постоянно к той жизни, которой я жила до попадания в тело принцессы Араньи. Я не по кому там не скучаю.

В то же время я не представляю своей жизни без доброй и заботливой Мины и без противного Лирана Кристофера Араэнтерона. Когда я думаю сейчас о папе, в голове всплывает образ короля фениксов. Когда я думаю о счастливых воспоминаниях, я вижу, как мы с отцом сидим в его кабинете, как завтракаем, как дерёмся на мечах, как летаем.

И сейчас мне мерзко от того, что эта жизнь и эта я – не настоящие, ведь девятнадцатилетняя я заняла место годовалого ребёнка. И всё же, если я не Аранья, почему мне кажется, что я по-настоящему помню королеву Ноэзию? Женщину, что держа на руках младенца, назвала своей дочерью именно меня.

Дурацкий сон! Мне не нравится думать обо всём этом! Мне не нравится задумываться о моём попаданчестве всерьёз! Мне просто нравится жить сейчас. В эти предрассветные часы моё сердце болит, как если бы я очень долго ждала того момента, когда признаю, что мне действительно нравится моя жизнь.

Глава 13. Принцессам разрешены капризы

«Принцессам разрешены капризы», – именно так решаю я утром и заявляю Мине, что на тренировку с отцом не пойду.

– Но принцесса…

Моя почти мама теряется в словах, что мне отлично слышно, несмотря на то, что я утыкаюсь лицом в подушки и прикрываю голову одеялом, нагло давая понять, что вместо ежедневной утренней тренировки выбираю сон.

– Принцесса, – женщина старательно подбирает слова, – но как же так? Ваш отец расстроится, если вы не придёте.