Я посажу тебя в клетку

- Эта блядская сваха держит за яйца полстраны, детка. Он даже обидеться не успеет, а мне, нахрен, уже куриные яйца купить не на что будет. Так что убегай, спрячься и не напоминай ему, что ты еще дышишь. Авось пронесет.

Наверное, еще тогда я должна была испугаться и проникнуться, но вместо этого истерически расхохоталась. Это же представить только, я на сутки посадила в клетку элитного сутенера, от которой трепещет полстраны! Да, я тоже на его месте хотела бы меня уничтожить, только ради неразглашения этого позорного факта в своей жизни.

Поэтому из страны я вылетала, прихватив подругу, в приподнятом настроении, что день рождения прошел не зря. Сутенер меня запомнит надолго, хоть папа и надеется, что я сотрусь у него из головы.

Шампанское кружило голову, устрицы и улитки в чесночном соусе с зеленью дразнили изысканностью. Походы по бутикам и на показы валили с ног. Так я еще не изматывалась ни в одну из модных выездок.

А папа молчал.

Я тратила деньги, меняя отели, переезжая из города в город, снимая клубы, коттеджи, яхты.

А папа молчал.

Мне было скучно, я подцепила мальчика и заставила вылизать меня с ног до головы, но меня раздражала покорность. Перед глазами застыл взгляд зверя и немое обещание распять за плохое поведение.

- Ты можешь жестче? – посмотрела я на копошащегося между ног парня.

- Как пожестче? Хлопнуть тебя по попке?

- Нет. Оттрахать меня грубо можешь?

- Ну… могу.

Уже ответ мне его не понравился. А потом и попытки продемонстрировать грубый секс взбесили. Парень долбился в меня как дятел в бревно, периодически шаловливо хлопая по ягодицам. Не то, все не то. В нем не хватало ярости, грубости… Он не был зверем.

Я оттолкнула парня и попросила Глеба выпроводить его.

Нервно курила на широкой веранде, поглядывая на снующие машины с двенадцатого этажа, когда вошел Глеб и устало облокотился на балюстраду.

- Чо, Юлия Андреевна, не нагулялись еще? Может, домой?

- Домой? - с тоской протянула я, прикидывая, что там ничего интересного тоже не будет. – А Лизка?

- В номере еще.

- М-м-м… А отец? Он звонил тебе?

- Андрей Григорьевич? Не, он не звонил. А Юрка звонил.

Я поморщилась. Вот уж чьи дела меня совершенно не интересовали, так это Юркины.

- Грил, хреново там у них все. Скоро все без работы останемся.

- Чего? – я поперхнулась дымом.

- Как чего? У отца то вашего госконтракты забрали, штрафы выставили. По холдингу дело завели, недоимки накручивают… Юрка грит, как бы не рухнул хозяин с приступом…

- Ты дебил?! – завизжала я на максимально доступных для меня децибелах. – Какого ты раньше молчал?!

- Дык вы не спрашивали, - растерялся Глеб. – Я думал, вы знаете…

- Откуда?! Откуда я могу знать? Отец мне не звонил ни разу!

- Наверное, расстраивать не хотел, Юлия Андреевна.

- Заткнись! – оборвала я. – Вытаскивай Лизку, пакуем чемоданы.

- Домой? – обрадовался идиот.

Но я только всплеснула руками. Ну как можно быть таким дебилом?!

Уже в аэропорту по прилету меня ждал сюрприз. Лизку встретил водитель, нас – нет.

- Это еще что за фокусы?

- Юль-Андреевна, не звоните сразу отцу, рано еще. Давайте я Юрке наберу.

- Ну набери, - процедила я, скидывая номер и направляясь к кофейному аппарату.

Но как назло никакой мелочи в сумочке не завалялось. Чертыхнувшись, вернулась к Глебу и успела услышать рёв папы в телефоне.

- Я сказал два месяца чтоб ноги её здесь не было! Вези обратно.

- Есть, Андрей Григорьевич. Извините, все из-за Лизаветы… Да, Андрей Григорьевич. Усёк, Андрей Григорьевич. Подальше, да. Простите, Андре…

Тут, видимо, папа отрубил вызов, потому что Глеб беспокойно отнял телефон от уха и с минуту смотрел на него, словно ожидая, что папа перезвонит.

- Что он сказал? – отвлекла я телохранителя.

- Что вы едете покорять Нью-Йорк, Юлия Андреевна.

- Так и сказал? – удивилась я, впервые отмечая проблески чувства юмора у Глеба.

- Сказал другими словами, но суть я уловил.

- Отлично. Тогда ловим такси… А, нет. Сначала багаж забери, я подожду тебя там.

- Нет-нет-нет, Юлия Андреевна! Мы на такси до Нью-Йорка не доедем.

- Да ну?

- Там океан.

Твою же мать…

- Глеб, я никуда не лечу. Я приехала к папе, к нему и поеду.

- Мне велено применить силу, если вы начнете сопротивляться, Юлия Андреевна.

- Глебушка, начни хоть иногда применять ум вместо силы? Ну затащишь ты меня в Нью-Йорк, а папе наступит крышка. Юрку и тебя уволят, мою кредитку заблокируют. Нет денег, нет билетов обратно, и мы застряли в Америке! Ну?

- Как-то не очень…

- Значит, мы должны ослушаться папу и помочь ему?

- Мы?

- А кто еще ему поможет? Только я! Ну и ты, если все же заберешь мой багаж.

Нанять пришлось два такси. В одном ехали мои вещи, в другом я с секьюрити.

- Когда Андрей Григорьевич узнает – убьет, - бухтел Глеб.

- Тогда и проблемы улягутся. Отнесете мое бездыханное тело зверю, и он отпустит папины грехи.

Пусть я шутила, но чувствовала некоторый азарт от встречи с Ермаковым, хотя в душе все же копошились неприятные мысли. Мне кажется, принеси ему мой труп, он даже тогда надругался бы над ним и все равно не простил папу. Но ведь несправедливо заставлять страдать его, когда лоханулась я.