Я, Потрошитель

По дороге от станции мы не сказали друг другу ни слова, словно пережитое потрясение лишило нас способности рассуждать. В тот момент я был настолько вымотан, что даже не пытался думать о последствиях случившегося и строить планы на будущее. Думаю, так же в точности чувствовал себя и профессор. И вот теперь он сам открыл мне дверь и провел меня в кабинет, где пил кофе в то утро, когда я приезжал к нему в первый раз. Сейчас он также предложил мне кофе, однако я был слишком возбужден, чтобы заниматься повседневным ритуалом. Мне не давали покоя сомнения.

– Я обращаюсь к вам за помощью. Мне станет значительно легче, если мы полностью восстановим эту трагическую историю. Что двигало подполковником Вудраффом? Как работало его сознание, почему он был героем и в то же время кровожадным чудовищем? Каков был его мотив?

– Я сам ломал голову над этим. Полагаю, речь идет о «Дне». Помните, я всегда утверждал, что в любом написанном тексте есть свое «Дно». Определенно, подобный феномен объясняется тем, что и у сознания также есть свое «Дно», которое, возможно, мы не чувствуем, не понимаем, не признаём, однако оно определяет наше поведение.

По словам профессора, подполковник Вудрафф так и остался в Афганистане, продолжая вести свою бесконечную войну.

– Отдадим ему должное. Он понимал, что у него повреждена психика, понимал, что он опасен, и, быть может, главным его подвигом был не тот героический поступок, за который он получил крест Виктории, а нескончаемая борьба с демонами, наводнившими его «Дно». Он пытался приспособиться к новым реалиям, пытался строжайшей дисциплиной подавить черные импульсы, сосредоточившись на работе над пуштунским словарем, а когда кошмарные видения, физическая боль, воспоминания, страдания становились невыносимыми, отправлялся курить опиум. Но это не помогло. И в конце концов он потерпел поражение.

Я был потрясен тем, как сочувственно профессор Дэйр относился к человеку, который всего каких-нибудь двенадцать часов назад был на волосок от того, чтобы его убить. Однако именно в этом, чувствовал я, проявляется величие этого человека. Под саркастической внешностью его собственное «Дно» было пронизано человечностью и состраданием.

– У него в ушах звучали крики молодых солдат, которых в ночь после отступления от Майванда выпотрошили афганские женщины, и он хотел положить этому конец. Хотел заставить крики умолкнуть. Последним его прибежищем стало отмщение, пусть и символическое. Он не мог устоять. Поэтому выходил ночью на лондонские улицы и делал с проститутками то, что те женщины делали с его солдатами. Это был наркотик. Для того чтобы получить удовлетворение, ему требовалось все больше и больше насилия. На самом деле мы не можем его винить; в конце концов, ведь он – это мы сами. Порождение Британской империи.

– Да, – сказал я, – понимаю.

– Таким образом, в данном случае термин «мотив» не имеет смысла; больше подходят «порыв», «непреодолимая страсть», «настоятельная потребность».

– Значит, он был Джекилом и Хайдом?

– На мой взгляд, Луис Стивенсон все сильно упростил тем, что оба не подозревали о существовании друг друга. Нет, нет, это вопрос объединения, слияния, – того, что «Дно» каким-то образом берет верх и манипулирует ощущениями. На мой взгляд, «Дно» подобно айсбергу, семь десятых которого скрыты под водой. Поэтому оно более могущественное, более грозное и более блистательное.

– Кажется, я вас понимаю, – задумчиво промолвил я. – Надеюсь, мне удастся объяснить это всему миру.

– Уверен в этом.

– В таком случае я прямо сейчас сажусь за пишущую машинку и начинаю…

– Не так быстро, – остановил меня Дэйр. – Поскольку вы убедили меня в том, что намереваетесь следовать этим курсом, у меня есть одно предложение.

– Да, конечно, – сказал я.

– Сейчас не лучшее время для вашего начинания, и я хочу понять, сознаете ли вы это.

– Я сознаю то, что общество отчаянно жаждет узнать о том, что с Джеком-Потрошителем покончено раз и навсегда, – сказал я.

– Не совсем так. Начиная с декабря прошлого года и в особенности с июня этого года большое число представителей общественности, в первую очередь люди нашего круга, определяющие духовный путь нации, поверили в моральное и интеллектуальное превосходство детектива-любителя. Этот образ преподносится в общественном воображении, в то время как образ профессионального следователя полиции принижается. Вы сами, если судить по вашим замечаниям, попали к нему в рабство. И подобные настроения многократно усилили страх перед Джеком и неспособность подчиненных Уоррена остановить и раскрыть эти преступления. Людям нужен доблестный герой. В глубине души они жаждут появления человека, обладающего проницательностью, опытом, аналитическим складом ума, способностью к дедукции, познаниями в криминалистике, знакомого с преступным миром и его методами, а также имеющего волю и энергию бороться со злодеями, защищая общество. Общественность жаждет Шерлока Холмса.

– Ну да, – согласился я, – я восхищаюсь этим персонажем. Должен признаться, в нас с вами я вижу Холмса и Ватсона.