Я поверю в его слёзы (СИ)

   -Не прикасайся ко мне, - зашипела я, стоило только его руке потянуться ко мне.

   -Выходи, - ледяной тон тут же пробрал до костей не хуже морозного ветра. Захотелось одеть не одну шубу, чтобы защитить себя от холода, и это при том, что на улице +25®С.

   -Отойди, - процедила я сквозь зубы, не желая показывать свою слабость, показывать, как боюсь его.

   -Все, что пожелаешь, - усмехнулся Игнат, делая шаг в сторону и освобождая мне проход. На негнущихся ногах я вышла наружу и тут же была схвачена за запястья и резко прижата спиной к стене. - Думала убежать от меня, сестренка? - проговорил он мне на ухо, понизив голос до зловещего шепота. Меня передернуло. Ноги совсем отказались меня держать, и если бы не тело брата, прижатое к моему, я бы непременно упала. - Это было глупо. Очень и очень глупо.

   А далее... Он меня поцеловал. Грубо, буквально вдавливая меня в кирпич. И у меня не было шансов. Я не могла сопротивляться. Он мне не давал этого сделать. Он был сильнее.

   И снова я сдалась. Снова ответила. Как и пять лет назад, когда он впервые проявил ко мне совсем не братский интерес. Как и два года назад, когда он не выпускал меня из постели перед своим отъездом.

   И вот он вернулся. И я снова пала.

   Его язык терзал мой рот. Его руки, не раздумывая, задрали мой сарафан. Пальцы, лишь отодвинув ткань трусиков, легли на самое сокровенное, и, удовлетворившись наличием влаги, скользнули внутрь, заставляя меня кусать губы, чтобы не издать ни звука. Еще пара мгновений, и он уже приподнимает меня за бедра, заставляя обхватить его ногами, и резко входит в меня, все же срывая стон. И начинает двигаться во мне. Быстро, резко, порывисто.

   И вот, совсем скоро, я испытываю оргазм. Так же, как и он. И обмякаю в его руках, не в силах пошевелиться. И только сейчас понимаю, что по моим щекам текут слезы.

   И только теперь осознаю в полной мере, что случилось. И Где.

   Меня передергивает от понимания, что я, как последняя шлюха, занималась сексом со своим родным братом прямо на территории университета, во дворе, прижатая к стене. И лишь одно утешение - уже стемнело, все-таки на часах была уже половина десятого, когда я выходила. Когда я вновь увидела свой кошмар. И народу в это время в университете оставалось немного, чтобы стать свидетелями моего унижения. Моего позора.

   -Прости, Ника, - тихо проговорил Игнат, когда наконец-то отстранился от меня. Как и раньше. После каждого секса. Тихое извинение, от которого мне становится еще более тошно.

   Мне нечего было ответить. Я его не могла простить. Я его ненавидела. За то, что он со мной сделал. За то, что я чувствовала себя грязной. И за то, что так и не смогла быть ни с кем больше, кроме него.

   Он сам поправил на мне одежду, привел в порядок себя. И, на мгновение, коснувшись пальцами моего влажного от слез лица, быстро подхватил меня на руки. А я и не сопротивлялась. Не могла. Да и не было смысла.

   Я не упростила ему задачу, не обняла за шею, не сделала ничего подобного. Просто сжалась, как могла, и продолжала плакать. Никому не передать, насколько плохо мне было. Никому не понять, что это такое - спустя два мучительных года, что я провела без него, пытаясь вернуться к нормальной жизни, вновь вернуться в ту бездну, из которой так и не смогла выбраться. Не успела.

   И вот он уже укладывает меня на задние сидения своей машины. Вот садится за руль, заводит её, и мы куда-то едем. А я все еще не до конца верю в то, что моя жизнь вновь вернулась в ад. Не верю, что те кошмары, что мне снились на протяжении этих двух лет без него, вновь стали реальностью.

   Сколько прошло времени, я не знала. Просто поняла, что мы приехали, когда машина остановилась, и Игнат заглушил мотор.

   -Вероника, - вновь произнес он мое имя, и я уже знала, что он тянет руку ко мне, хоть и не видела, все это время лежа с закрытыми глазами. А потому быстро приняла сидячее положение, и, бросив на него ненавистный взгляд, в считанные секунды выскочила из машины. Поправила сарафан, и двинулась к подъезду, особо не заботясь о том, что оставила сумку в машине. Знала, что он её заберет.

   Но, дойдя до дверей, резко свернула и пошла во двор. На детскую площадку. На одинокие качели, которые в это время, конечно же, пустовали. И, опустившись на них, обхватила свои плечи руками, и стала медленно раскачиваться одними ногами. Игнатий не заставил себя ждать.

   -Ника, пошли домой, родители наверняка будут волноваться.

   Еще одна причина, из-за которой я ненавижу своего брата - родители так ничего и не узнали о нас. И за два года его отсутствия, мне так и не удалось наладить с ними отношения, научиться вновь смотреть им в глаза, и при этом не чувствовать стыда и унижения. А они так и не узнали причину, почему я стала такой замкнутой девушкой.

   -Я хочу побыть одна, - мой голос прозвучал твердо. Да, единственное улучшение за эти два года, это то, что я стала более сильной, более твердой. Я больше не такая беззащитная, какой была раньше. И теперь не собираюсь жить так, как диктует мне этот человек. Пусть он и владеет моим физическим телом, когда ему захочется... Но в остальное время я ему не принадлежу, и могу делать все, что пожелаю.

   -Вероника, - он резко остановил качели, вновь сильно напугав меня, и несильно обхватив мой подбородок пальцами, приподнял вверх, чтобы я заглянула в его глаза. - Пошли домой, - это была не просьба, это был приказ.

   -Да пошел ты, - я резко отбросила его руку, вскочила с качелей, и быстрым шагом направилась к подъезду. Игнат ничего не ответил, лишь последовал следом. В такие моменты он мне казался настоящим палачом, что вел на казнь свою жертву.

   Он открыл дверь, пропуская меня внутрь, и зашел следом. Темный подъезд, в котором не впервой не горел свет, совсем меня не порадовал. Но я упорно шла вперед, надеясь, что не споткнусь.

   И все же я споткнулась.

   -Осторожнее, - рыкнул Игнат, успев меня подхватить до того, как я поцеловалась бы с полом. Лучше бы не успел.

   -Ненавижу, - выдохнула я, и, вырвавшись из его рук, направилась к лифту.

   Это был первый раз, когда я призналась ему в своих чувствах. И первый раз, когда он не догнал меня сразу. Как, впрочем, не догнал и у лифта. И даже когда двери закрылись, он все еще оставался позади. И думать, почему всего одно мое слово произвело на него такой эффект, мне совершенно не хотелось.

   Оказавшись в квартире, двери в которую мне открыла мама, я, недолго думая, ничего не отвечая на какие-то там вопросы, отправилась прямиком в ванную. Смывать с себя свой позор. Смывать с себя грязь. Смывать с себя Его.

   Я мылась тщательно. Так, как не делала этого уже давно. Так, как уже отвыкла. Жаль, что нельзя было так же отмыть и мысли. Воспоминания, что, как надоедливые мухи, так и мелькали перед внутренним взором.

   Вздохнув, и, на мгновение, прикрыв глаза, я все же укуталась в полотенце. В таком виде ходить по квартире я перестала бояться спустя несколько лет вот таких вот замечательных отношений с братом. Ведь причитания родителей о том, что так ходить нельзя, тем более, перед старшим братом, не имели никакого смысла, ведь он затащил меня в постель задолго до того, как я стала себе такое позволять.

   Бросила короткий взгляд на себя в зеркале. Зеленые прищуренные глаза, с чуть расширенными зрачками. Губы, сжатые в тонкую полоску. Чуть бледный цвет лица. И мокрые каштановые волосы. Ничего сексуального. Наоборот, присутствовало все, что должно было оттолкнуть парня от меня. Но почему-то его никогда не останавливал мой внешний вид, насколько бы он не был ужасным.

   В который раз, пытаясь выбросить из головы ненужные мысли, я вышла из ванной комнаты, и сделала всего пару шагов, прежде, чем на моем пути появился Игнатий. Я подняла на него взгляд, ведь он был выше меня на целую голову, и это при моих ста семидесяти сантиметрах, и увидела внимательный взгляд темно-синих глаз, которые чаще всего мне казались черными.

   Я ждала, что он мне что-то скажет, но он молчал, лишь внимательно глядя в мои глаза. И я, не планируя продолжать этот зрительный контакт, обогнула его, и отправилась дальше в комнату. И только закрыв за собой дверь, бросила, чего уж скрывать, немного взволнованный взгляд на неё. Ведь такое поведение было для Игната странным.

   Вздохнув, я плюхнулась на кровать, и откинулась на спину. Есть совершенно не хотелось, хотя за весь день я практически ничего не съела. А потому и на кухню идти не собиралась, где, без сомнений, родители расспрашивали своего сына о его жизни в Америке, где он работал программистом, отправленный туда своей компанией.

   И уже засыпая, подумала о том, что сегодняшние посиделки в библиотеке, где я готовилась к грядущим государственным экзаменам, для получения Бакалавра, либо станут последними, либо станут регулярными. Первое случится в том случае, если Игнат мне более не будет позволять жить так, как я жила до его возвращения, а второе - если он так поступать не будет, и тогда я буду проводить там как можно больше времени, чтобы меньше проводить его с ним.

***