Я познаю мир. Философия

 Человек делает добро, поступает по совести не потому, что преследует какую-нибудь конкретную цель, а потому, что он добр, совестлив и не может жить иначе. Человек любит потому, что не может не любить, даже когда обнаруживает, что любимый на самом деле не обладает особыми достоинствами. Любящий видит в любимом то, чего не видят другие, чего весь мир не видит. Человека невозможно познать никакими тестами, никакими опросами и исследованиями. Но есть одно безошибочное средство узнать человека — надо его полюбить.

Иногда можно услышать, как один юноша говорит другому: «За что ты ее полюбил, она ведь такая некрасивая». На что другой мог бы ответить: ты слеп, у тебя нет глаз, которыми ты можешь увидеть ее божественную красоту, которая открыта мне.

В своей основе любовь есть религиозное восприятие человека, видение в нем божественного начала.

Любовь в этом мире встречается очень редко. Согласно древнему мифу об андрогине, раньше человек был одновременно мужчиной и женщиной. Потом Бог разорвал его на две половинки и бросил в разные стороны. И они с тех пор ищут друг друга. Когда найдут, возникает любовь. Но попробуй найти! Многие, почти все, верят, что любят или любили, но они лишь убедили себя в этом, на самом деле чаще всего это имитация любви. Философ Владимир Соловьев считал, что любовь для человека — то же, что разум для животного, т. е. пока только неопределенная возможность.

Любовь встречается редко еще и потому, что люди боятся любви, так как это — постоянная забота и тревога за любимого человека, постоянная ответственность. Любовь не совпадает со счастьем в будничном смысле этого слова.

 Любовь — очень парадоксальная вещь. Во-первых, она возникает тогда, когда любить нельзя, развивается, преодолевая различные, препятствия. Вся художественная литература построена на описании этого конфликта — любовь Тристана и Изольды, Ромео и Джульетты, Вронского и Карениной. Не только в литературе, но и в жизни любовь всегда развивается в борьбе с внешними обстоятельствами, с судьбой, обществом.

Отсюда второй парадокс — любовь всегда связана со смертью: или оттого, что препятствия для ее осуществления оказываются непреодолимыми; или любящий осознает, как хрупко и недолговечно его чувство; или когда он остро переживает то, как он живет, дышит, радуется жизни и потому своим главным врагом считает небытие, распад, смерть. Андрей Болконский перед своей кончиной думает, что только любовь может противостоять смерти, только любовь является ее действительной соперницей и может спасти человека. Ибо жизнь, как таковая, осуществляемая в смене поколений, бессмертна.

Воспитывать — значит пробуждать способность любить. Труд жизни начинается с труда души, с любви, а уже потом идет труд ума и труд рук. Ребенку можно дать все, если одарить его любящей душой, и лишить всего, если не развивать его способность сердцем стремиться к сердцу человека. Чтобы делать добро — надо приложить душевный труд, большую силу, и эта сила — любовь к людям, причем ко всем без исключения.

Обычно говорят, что всех любить невозможно, что есть люди недостойные. Тем не менее надо прежде всего учить любви: научится человек любить людей, тогда ему будет что и кого любить. И уж потом он сам сможет ненавидеть тех, кто хочет погубить любимое и дорогое ему.

Если проповедовать выборочную любовь (этих можно любить, они хорошие, а этих не надо), то постепенно можно прийти к выводу что у всех людей есть недостатки, все в чем-то плохие и любить не надо никого.

Исключительная роль в понимании и утверждении смысла любви принадлежит христианской религии. Согласно ей, Бог есть любовь, любовь вообще, чистая любовь, поднимаясь к которой человек начинает жить в атмосфере любви и становится способным к любому конкретному ее проявлению — может полюбить человека, животное, природу.

В Новом завете говорится: «...всякий любящий рожден от Бога и знает Бога; Кто не I любит, тот не познал Бога...» (I Ин 4, 7—8), Религиозная, христианская суть любви не имеет ничего общего с рационалистическим требованием всеобщего равенства и альтруизма, которое постоянно вновь и вновь возрождалось во многих идейных течениях — от софистов пятого века до коммунистического Интернационала. Нельзя любить как человечество вообще, так и человека вообще — можно любить только данного, отдельного, индивидуального человека во всей конкретности его образа. Любящая мать любит каждого своего ребенка в отдельности, любит то, что есть единственного, несравнимого в каждом из ее детей.

Любовь может лишь несовершенно и частично реализовываться в мире, оставаться для многих только путеводной звездой. И тем не менее если душа узнала, что любовь есть оздоровляющая, благодатствующая сила Божия, то, как писал С. Франк, «никакое глумление слепцов, безумцев и преступников, никакая холодная жизненная мудрость, никакие приманки ложных идеалов — идолов — не могут поколебать ее, истребить в ней это знание «Спасительной истины».