Я познаю мир. Философия

Можно привести еще одну апологию: наш мозг — как фортепиано, там есть струны, клавиши, молоточки, но нет никакой музыки. Нужно играть на фортепиано, чтобы она появилась. Человеку нужно взаимодействовать с миром, с другими людьми, и тогда появляется сознание.

Возможно также, что сознание не кончается со смертью человека и не начинается с его рождением, т. е. оно потенциально существует всегда, а человек овладевает им и обладает, пока живет. Так Р. Моуди, американский врач-реаниматор, в своей книге «Жизнь после смерти» описывает показания ста больных, побывавших в состоянии клинической смерти, т. е. умерших и возвращенных к жизни через несколько минут. Их показания удивительно совпадают друг с другом и говорят о том, что сознание продолжает функционировать после смерти: сначала человек видит себя со стороны, видит, как над его кроватью склонились врачи; потом его засасывает в какой-то темный тоннель, и он несется по нему с большой скоростью; постепенно проходит страх, наступает чувство счастливого освобождения; потом человек идет через болото, или туман, или реку и видит на той стороне своих умерших ранее родственников (к ним, правда, уже никто из испытавших клиническую смерть не доходил) и т. д.

Конечно, это не настоящая смерть, мозг еще живет; никто не возвращался с того света через полчаса или через час, чтобы рассказать, что происходит после смерти. Но тем не менее все эти свидетельства расширяют наше представление о сознании.

Совсем недавно появилось еще понятие «пренатальная память», т. е. память о том, что было до рождения. В очень глубоких снах человек иногда видит себя яйцом, покачивающимся в теплом растворе.

Так что природа и сущность сознания все еще представляет собой великую тайну, и человечество ждут удивительные открытия.

РАЗУМ БОЛЬШОЙ И РАЗУМ МАЛЫЙ

Всякий человек, как мы помним из Ницше, ценен постольку, поскольку он есть путь к сверхчеловеку, т. е. к идеалу человечности, к художнику, философу и святому. А каждое сознание значимо постольку, поскольку оно есть возможность Большого сознания, Большого разума.

Человек чаще всего живет, или вообще не приходя в сознание — ему достаточно ограниченного набора рефлекторных реакций (встал, поел, поработал, выпил, посмотрел телевизор, лег, поспал), или живя малым сознанием, малым разумом, почти как супершимпанзе. Малый разум развивает специфические качества человека — хитрость, умение приспособиться к жизни, добиться относительного комфорта и достатка, не мучаясь над проблемами бытия и смысла жизни, не страдая от несовершенства мира и общества, не отыскивая новых путей для своего самовыражения.

Никто, конечно, не может осудить человека за то, что он живет малым разумом, потому что перспектива жить Большим разумом часто пугает нас. Большой разум — это мудрость, которая часто представляется малому разуму как безумие. Апостол Павел говорил: «Будьте безумными, чтобы быть мудрыми». Это значит, что в «безумии», в отречении от малого разума у человека появляется возможность разума Большого.

Большой разум — это то, о чем ранее говорилось как о «мысли сердца». С помощью Большого разума мы не просто воспринимаем мир как совокупность вещей и законов (для этого достаточно и малого разума); мир по-настоящему открывается нам как бездонная, бесконечная, завораживающая тайна. Большим разумом мы как бы познаем мир изнутри, сливаемся с тем, что в нем есть потаенного и невыразимого; мы больше не любопытные наблюдатели, старающиеся хитростью вырвать у мира какие-то его тайны и употребить их себе на пользу, — мы сами и есть мир, это он сам познает себя через нас.

Такое видение мира есть у детей, поэтов, у любого мудрого человека, не обязательно ученого. С. Франк писал, что человек, которому ведомы в мире содержания и связи, остающиеся тайной для других, должен, поскольку он сохранил в себе способность вообще видеть саму реальность как она есть, глядеть на мир тем же изумленным, восхищенным, полным благоговения взором, которым глядит на него маленький ребенок.

И такая мудрость, конечно, выглядит безумием в глазах обладателя малого разума. Надо было действительно быть безумным, чтобы увидеть, подобно Демокриту, что мир состоит из атомов и пустоты. Ведь никакого электронного микроскопа у него не было, и никаких атомов он видеть не мог. Надо было быть безумцем, чтобы услышать музыку сфер, как ее услышал Пифагор, безумным, чтобы увидеть искривляющуюся Вселенную, как Эйнштейн.