Я познаю мир. Разведка и шпионаж

Конец "таежного штаба"

В 1922 году освобождением Владивостока закончилась гражданская война. Разрозненные остатки Белой Армии отступили в Корею, Шанхай, Маньчжурию.

Однако на территории Приморья и Дальнего Востока осела американская и японская агентура, действовали террористы и диверсанты. Они нападали на села, кооперативы, небольшие милицейские участки, транспорт, перевозивший деньги и почту, перерезали линии связи, взрывали мосты. В некоторых районах они чувствовали себя полновластными хозяевами. В этих выступлениях просматривалась незримая руководящая рука. Но что за рука, кто руководил террористами, – было неизвестно. Лишь некоторые из арестованных что–то бормотали о каком–то "Таежном штабе". Что это за штаб, где находится, кто им руководит – никто не знал.

Наконец захваченный в плен бывший белый офицер подтвердил, что штаб существует. Все указания, деньги, оружие он получает из–за границы, из Харбина. Там и следовало искать руководящий центр подполья.

Такое задание было дано только что созданной резидентуре советской разведки в Харбине. Вскоре она выяснила, что там имеется "военный отдел" Харбинского монархического центра, возглавляемый генералом Кузьминым и профессиональным контрразведчиком полковником Жадвойном, "спонсором" которого является японский резидент Такаяма.

Со стороны к "военному отделу" было не подступиться, пришлось искать человека, работающего там. Приобрели надежного помощника Сомова, но к оперативным секретам доступа он не имел. Поиски подходящей кандидатуры продолжались. От Сомова узнали о полковнике Сергее Михайловиче Филиппове.

Во время гражданской войны служил в штабе Колчака, считался опытным, знающим офицером, пользовался авторитетом и был в курсе всех операций "военного отдела". И еще одна немаловажная деталь: он отрицательно относился к зверствам таежных банд, иногда сдерживал их активность. Некоторые даже обвиняли его в "красных" настроениях.

Но как подступиться к Филиппову? Зацепиться было не за что. Если бы он просился на родину, ему можно было бы предложить честным сотрудничеством заработать право на возвращение, как это делали со многими эмигрантами. Нуждавшихся в деньгах и не собиравшихся возвращаться вербовали обычно "втемную", от имени американской разведки (это называется вербовка "под чужим флагом"). Но ни возвращаться он не намеревался, ни в деньгах не нуждался.

От Сомова узнали, что во Владивостоке проживают его жена и дочь.

Но и противник не дремал. Однажды в эмигрантской газете появилось сообщение, что беженец из Владивостока бывший красноармеец Мухортов рассказал о расправе над семьями офицеров. Перечислялись женщины и дети, которых чекисты казнили, отрубив им головы. Среди них были жена и дочь Филиппова.

Заметка сразу же вызвала сомнения у разведчиков. Разыскали Мухортова. Оказалось, что никакой он не красноармеец, а беглый уголовник, и заметку написал за деньги, полученные от Жадвойна. Стало ясно, что, ценя Филиппова как специалиста, японцы и белая контрразведка решили таким образом удержать его у себя, избавив от "красных" настроений.

Между тем из Владивостока пришла депеша, что жена и дочь Филиппова проживающими в городе не числятся.

Несколько дней спустя Сомов сообщил две важные новости. Во–первых, Филиппов, желая отомстить большевикам за гибель семьи, лично идет в рейд через границу в составе отряда полковника Ширяева. Во–вторых, фамилия его жены не Филиппова, а Барятинская, значит, наши поиски шли в ложном направлении.

Так как Сомову удалось узнать время и место перехода отряда через границу, об этом сразу же сообщили во Владивосток.

Отряд Ширяева беспрепятственно пропустили через границу, "вели" несколько километров, а затем в короткой схватке полностью разгромили. Ширяев бежал, Филиппова удалось взять в плен.

Несколько дней местные чекисты, используя материалы, поступившие из резидентуры, упорно и настойчиво работали с ним, добиваясь добровольного перехода его на свою сторону, но безрезультатно. Во время одного из допросов он заявил:

– Вы со мной ничего не сделаете. Самое страшное, что может испытать человек, я уже испытал – насильственную смерть самых близких мне людей.

– Вы ошибаетесь, Сергей Михайлович, – поправил его оперработник, – мы не мстим невинным людям.

– Но моя жена и дочь зверски убиты! воскликнул Филиппов.

Вместо ответа чекист встал, подошел к двери и открыл ее:

– Елена Петровна, Ирочка, идите сюда.

Жена и дочь бросились на грудь ошеломленному Филиппову.

Когда ему стала известна подоплека затеянной японцами и белой контрразведкой против него провокации, он без колебаний дал согласие на сотрудничество с советской разведкой и поклялся честью офицера до конца служить ей. Воспользовавшись легендой об удачном побеге из окружения и обратном переходе границы, Филиппов вскоре вернулся в Харбин. Теперь у него была еще и слава "боевого партизана".

Резидентура получила надежный источник информации о всех планах и делах "военного отдела", о работе "Таежного штаба" и о всех террористических группах, действующих в Приморье.