Я – православная татарка

Я плачу, когда мне больно.

Когда предают без стыда.

Когда калека безногий,

Ползет за мной благодаря.

И когда подступает к горлу,

Мне не видимых нитей клубок.

Видно кто – то душу обидел.

Не задохнуться, бы, сделать глоток.

И терплю я чужие обиды.

И прощаю холодный их смех.

Так завещано Божьей книгой.

Мне не следовать ему, грех!

*********

Одиночество – страшная кара,

Или, может быть, это мой храм?

Где укрывшись от злобы, насилья,

Обратилась лицом к образам.

Испугавшись гнева людского,

И от страха, что жить не смогу.

Я ищу у кого – то покоя,

Одиноко прижавшись к кресту.

Мои искания сначала я бы назвала злоключениями. Я встречала людей, которые были адептами каких либо сект. Они пытались вовлечь меня в разные свои собрания, которые если господь тебя не убережет и не выведет оттуда, способны сожрать любого человека и оставить его без души. Однажды я посетила собрания адвентистов седьмого дня. Они пели под гитары, топали и громко смеялись, прославляя Бога. К тому, который сотворил наш мир, они обращались бесцеремонно, без поклонения, без покаяния и священного трепета. Потом моя подруга пригласила меня на собрание другой секты. Я не помню, как она называлась, но я помню злые глаза пастыря, который сказал, что если один из нас покинет это собрание, то с этим несчастным обязательно случиться, что ни – будь плохое. Например, сказал он, собьет машина. Я, молча, встала, дернула за руку подругу и мы ушли. Но самое страшное искушение и испытание ждало меня впереди. Это встреча со свидетелями Иеговы. Они постучали и сказали: «Вы ищете Бога?», – и я их пустила. Они были приветливы и подарили мне Библию. Она была тогда еще такой, как в церквях, без разных изменений. Я прочитала от начала и до конца. Конечно, почти ничего не поняла и стала задавать вопросы к обучающим меня свидетелям. Они давали ответы очень лаконичные, то из одной главы, то из нескольких строк. Но моя душа сопротивлялась, сомневалась, я искала правды и однажды перед сном я взмолилась БОГУ: «Боже мой, ты видишь, я погибаю? Я ничего не понимаю, научи меня сам, помоги мне!» – с этим я и уснула. Утром я встала со странным ощущением радости и покоя. Я потянулась к книге и о чудо, я стала читать и все понимать. Теперь я стала читать осознанно. Как же я потом ждала их, свидетелей Иеговы. Теперь уже я им не задавала вопросы, а на них же сама и отвечала. Я запомнила цитаты из священного текста. И вдруг доселе мои приветливые учителя сменили свой облик они стали злыми, как волки. Действительно волки в овечьей шкуре. Хлопнув дверью, они вышли, из моей жизни навсегда.

Будучи молодой девушкой, я часто задумывалась о смысле жизни, думаю, как и вся молодежь. Ждала и искала любви. Была наивна в этом вопросе. Мне казалось, что зло не может касаться меня. Однако, случилось так, что я чуть не подверглась насилию. Меня подруга пригласила на вечеринку и парень, который проявил ко мне симпатию, пригласил меня пройти на балкон и пообщаться. Это было в общежитии, а балкон находился через коридор. Я согласилась. И когда мы проходили мимо душевой он меня толкнул, и я оказалась запертой с ним в этой комнате. Он бил меня и хотел близости. Я кричала, и вдруг случилось чудо, дверь сама собой сошла с петли и открылась. Пока несостоявшийся насильник пытался эту дверь поставить на место, мои крики услышала моя подруга и спасла меня. Господь отвел от меня эту беду.

Темные, страшные улицы,

И силуэты в ночи.

Кто – то кричит в переулочке,

Кто – то прикажет «Молчи!».

Грязные, потные руки,

Будут ей рот затыкать.

Чистую душу и тело,

Будет он рвать и метать.

Сделавши черное дело,

Безумец неузнанный рад.

Пойдет в одеянии ночи,

Новую жертву искать.

Темные, грязные улицы,

И силуэты в ночи.

Кто – то кричит в переулочке,

Боже ее сохрани!

Моя жизнь, начиная с юношества, не была гладкой. Родители были всегда очень добрыми и к нам и людям. Они учили нас никогда не брать чужого, любить свою родину. По вечерам папа с мамой пели. Я знала все военные песни, которые любил отец. И песни – легенды, которые пела мама. Новый год проходил весело с играми. Мы вывешивали конфеты и смеялись, когда папа отрезал, повешенную на нитке, самую невкусную конфету. Мама пекла вкусный хлеб, национальный пирог «Бэлиш». А папа возил нас на санках к стадиону, где был ледовый каток. Папа писал стихи, хорошо рисовал. Он служил в ДОКЕ, при штабе, был писарем. Но потом, что то, произошло стали собираться шумные компании и родители понемногу привыкали к рюмке. Тема алкоголизма и спасения моих родных стала ключевой в моей жизни.