Я праздную себя. Будь спокоен и знай

Да, Возлюбленный Мастер.

Глава 5 He стучи - жди!

17 февраля 1989 года

Наш Возлюбленный Мастер,

Став монахом под руководством Ма-цзы, Гозецу пришел к Секито и сказал:

- Если ты разрешишь это одним словом, я останусь. Если нет - уйду.

Секито, видя, что этот человек подает надежды, сделал жест, но Гозецу его не понял. И Гозецу простился и пошел к воротам, но Секито позвал его:

- Учитель!

Гозецу обернулся, и Секито сказал:

- От рождения до старости есть лишь единственный человек, ничего больше - не ищи больше нигде.

При этом Гозецу был очень просветлен. Он сломал свой посох, наступив на него ногой, и остался.

Однажды Секито сказал собравшимся монахам:

- Даже если использовать язык, это не коснется сути.

Услышав это, Якусан сказал:

-Даже если не использовать язык, это не коснется сути.

- Здесь не пройдет даже иголка, - сказал Секито.

- Это все равно что посадить цветок на камнях, - сказал Якусан.

Секито выразил одобрение сказанному Якусаном.

Друзья,

Я вам говорил, что Бог был величайшим ядом для человечества в его эволюции к величайшим вершинам сознания. Аятолла Хомейни подтвердил мои слова тем, что вынес смертный приговор Салману Рушди и трем остальным просто за публикацию фактической констатации. Ни один закон ни одной страны этого не поддерживает. Ни одна конституция мира этого не поддерживает. Но именно таким во всей истории был подход священников.

Второй аятолла... аятолла просто значит “религиозный лидер”. Не Хомейни, другой аятолла, - а их в Иране две тысячи, - предложил еще лучшее подтверждение моему доводу. Он только что объявил, что если ему представят голову Салмана Рушди, он даст два и шесть десятых миллиона долларов человеку, который ее принесет, если он окажется иранцем. Если он будет не-иранцем, тогда - миллион долларов.

Из каждой мусульманской страны, включая Пакистан, в Англию отправились эскадроны смерти, чтобы убить этих четырех людей -если не всех четверых, то, по крайней мере, Салмана Рушди, за то, что он написал этот роман - и привезти в Иран его голову.

Это вам покажет, почему я осуждал все ориентированные на Бога религии, - потому что, в конечном счете, все ориентированные на Бога религии оказываются в руках священников. Бога не существует, существует священник. А священник не знает никакой культуры, никакой цивилизации. Убийство человека - это не аргумент, это просто признание собственного поражения. Культурному обществу нужен диалог. Если вы что-то имеете против Рушди, у вас есть все права высказать это и подвергнуть его критике - это человечно. Если вы чувствуете, что он неправ, вы совершенно свободны его критиковать.

Но религии не верят в диалоги, они верят в убийство, в меч - и это их аргумент. Для меня, это их поражение.

Эти люди удерживают мир в умственно отсталом состоянии. Некоторые люди в Индии и в других странах, осудившие Аятоллу Хомейни, получили анонимные телефонные звонки, что они тоже будут убиты.

Здесь, в Индии, один из моих друзей, Мадху Мехта, сделал заявление в осуждение Аятоллы Хомейни. Это человек огромного разума, культуры, образованности. Он возглавляет движение, называемое Хиндустани Андолан, движение за новый язык, который будет не хинди, языком индуистов, и который будет не урду, языком мусульман, но сочетанием обоих языков, хиндустани. Конечно, его никто не поддерживает. Его не хотят поддерживать ни индуисты, ни мусульмане, но он продолжает. Он работает над этим много лет.

Это кажется самым простым решением: чтобы у Индии был национальный язык, иначе эта страна никогда не будет иметь национального языка, во веки вечные. Вот уже сорок лет - более сорока лет - как конституция объявила хинди национальным языком. Но правительство не смогло воплотить этого в жизнь, потому что мусульмане против, они считают, что национальным языком должен быть урду. И еще тридцать два языка приняты конституцией в качестве государственных. Все они претендуют на право быть национальным языком. Тридцать два языка, борющиеся друг с другом... кажется, никакого выхода нет.