Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь

Нужная им комната отличалась даже дверью, которая выглядела более добротной и крепкой, а еще запертой на замок – обычный, не магический.

Тильда отступила вбок, пропуская Дарлу. Водница вытянула руку, и над ее ладонью прямо из воздуха собрались капельки воды, которые тонкой струйкой скользнули внутрь замка. Чтобы разобраться с ним, девушке понадобилась лишь пара секунд, и вскоре дверь радушно открылась, пропуская их в комнату.

Сейф стоял на виду – высокая металлическая коробка высотою по пояс. Его не спрятали в стене, прикрыв картиной, и не скрыли за дверьми шкафа, выдавая уверенность хозяев особняка в том, что никто не в силах открыть двери этого чудовища. Да и унести тоже никто не сможет, на ящик не действовала никакая магия – лишь физическая сила, а на вид он казался крайне тяжелым.

Дарла оглядела помещение с высокими потолками и серыми стенами – оно предназначалось только для сейфа. Воздушник и целитель остались у двери прикрывать их, как и раньше.

Некромантка осторожно подошла к металлической коробке. Она сохраняла самообладание, не давая дурному предчувствию возобладать над собой.

Девушка опустила на пол кейс, что коснулся поверхности едва слышным тревожным звуком, будто умоляя некромантку не расставаться с собой. Подойдя к сейфу достаточно близко, она опустилась на корточки, собираясь его открыть.

Размеренное дыхание. Собранность.

Тильда потянулась к дверце, уже готовая выставить верную комбинацию. Но коснуться металла не успела – он сам нашел ее в виде холодного лезвия, прижатого к горлу.

Горидас, как и Конкордия, оставался в роли наблюдателя. Свою миссию он исполнил, пришел черед других.

Несмотря на одержимость Сарманеля, советник к нему изрядно привязался, в какой-то степени восхищаясь стариком. Тот заменил ему отца, хотя утверждать подобное кощунственно, но за неимением никого другого даже палач станет близким человеком.

– Я проявлю великодушие, мальчик. – Сарманель подался навстречу, словно собираясь поведать величайший секрет.

Некромант в ответ не склонился, лишь сплел пальцы в замок, но старика это уже не оскорбило.

– Трагедия, случившаяся с вашей семьей, потрясла все королевство. Даже я пустил скупую слезу.

– Не лгите. – Красный туман всколыхнулся на коже некроманта. Подлая насмешка, скрытая за маской сочувствия, пробудила в нем самые кровожадные чувства.

– Какая ложь? – спросил старик лукаво. – В знак сочувствия я кое-что отыскал для тебя. Помнится, когда-то ты активно интересовался их судьбой.

Бровь некроманта вопросительно изогнулась.

– Трупы убийц твоего отца. Три тела. Пришлось изрядно постараться, чтобы найти их.

Ладони мага смерти с силой сжали подлокотники, едва не разрывая ткань. Кровь зашумела в голове, возвращая старые отравленные желания. В первые годы после трагедии он мечтал ночами, искал днями и спрашивал, как одержимый, о трупах убийц. Им завладело маниакальное желание сделать их своими игрушками и марионетками, отомстить своим собственным изощренным способом.

Сарманель и правда слишком много о нем знал. Он старательно изучал некроманта, заставляя уверовать, что рано или поздно подобный сегодняшнему разговор между ними все равно бы состоялся.

В глазах Лефевра загорелся алый огонек, то ли обычный всплеск силы, то ли влияние его собственных демонов, вернувшихся к нему в этот злополучный вечер.

– Я собираюсь передать их тебе. Как залог нашего сотрудничества, – продолжил Сарманель, не обращая внимания на происходящее с некромантом.

Пальцы парня расслабились, вновь опустившись на уже потрепанную поверхность подлокотников. Он молчал, раздумывая. И даже Эмма, слышавшая слова главы через артефакт, напряженно замерла, ожидая ответа Даниэля. Некромант утверждал, что перестал цепляться за прошлое, но в этот самый момент она вовсе не была в этом уверена.

Неожиданный грохот сверху, подобно грому в небе, привлек внимание. Звуки борьбы, утробное рычание, и вскоре свет в особняке мелькнул тревожным алым, сообщая о непрошеных гостях.

– Хм, уже? – немного удивился глава. В следующую секунду, одарив Горидаса острым, тяжелым, почти невыносимым взглядом, он произнес: – Я разочарован. Ты меня очень подвел. Но кому, как не тебе, знать, что я всегда вознаграждаю предателей сполна.

Советник сглотнул и, отойдя от двери, встал в боевую стойку.

– Вы все-таки узнали, – констатировал воздушник напряженно.

– Абсолютная верность всегда выделяется на фоне лжи. Я ее люблю. Поэтому когда-то и подпустил тебя ближе. – Старик говорил почти безразлично, как ценитель вина, что глотнул прекрасного напитка, но, попробовав его вновь спустя время, неожиданно почувствовал горечь и решил избавиться от испорченной бутылки и забыть. – Ты стал слишком скрытным и утаивал информацию о дочери Картуса. Я даже решил, что ты так сильно захотел девку, что защищал ее передо мной, и тогда предложил тебе желаемое. Но видимо, дело не только в ней. К тому же, как я погляжу, внучка тоже непроста. Слишком много странностей и неточностей.

Особняк словно пробуждался, все больше напоминая муравейник с копошащейся внутри охраной.