Я приду плюнуть на ваши могилы

— Идемте, Ли, — сказал он. — Идем до конца.

Он закрыл дверцы, и мы отправились в путь. Свернув на поперечную улицу, мы прошли сотню метров. Здесь росли деревья и всюду были разрушенные ограды. Декс остановился перед двухэтажным строением, второй этаж был деревянный. Каким-то чудом решетка, ограждавшая сад, а точнее груду обломков, была в почти хорошем состоянии. Он вошел, не предупреждая. Уже почти совсем стемнело, и в закоулках роились странные тени.

— Входите, Ли, — сказал он. — Это здесь.

— Я иду за вами.

Перед домом рос шиповник — один-единственный куст, но аромата его хватало, чтобы перекрыть запахи нечистот, которые витали вокруг. Декс взобрался по двум ступенькам к входной двери, лепившейся на боковой стороне дома. На звонок нам открыла толстая негритянка. Ни слова не говоря, она повернулась к нам спиной, и Декс последовал за ней. Я закрыл за собою дверь. Они смирно сидели на диване; обе были одеты в блузки и очень короткие юбочки.

— Вот господа, которые принесли вам доллары, — сказала негритянка. — Ведите себя с ними хорошо.

Она закрыла за собой дверь, оставив нас одних. Я посмотрел на Декстера.

— Раздевайтесь, Ли, — сказал он. — Здесь очень жарко.

Он повернулся к рыжей.

— Иди, помоги мне, Джо.

— Меня зовут Полии, — сказала девочка. — Вы дадите мне доллары?

— Конечно, — сказал Декс.

Он вытащил из кармана мятую десятидолларовую купюру и дал ее малышке.

— Помоги мне расстегнуть брюки.

До этого момента я стоял, не шелохнувшись. Я смотрел, как встает рыжая. Ей, наверное, было чуть больше двенадцати. Под очень короткой юбкой видны были кругленькие ягодицы. Я знал, что Декс смотрит на меня.

— Я беру рыжую, — сказал мне он.

— Вы знаете, что за это нас могут засадить в тюрягу.

— Вас смущает цвет ее кожи? — резко бросил он мне.

Это меня и удерживало. Он по-прежнему смотрел на меня из-под пряди, падающей на глаза. Он выжидал. Думаю, цвет лица у меня не изменился. Обе малышки застыли, немного испуганные…

— Иди сюда, Полли, — сказал Декс. — Хочешь выпить стаканчик?

— Я бы не хотела, — сказала она. — Я могу и не пить — я помогу вам.

Не прошло и минуты, как он был раздет, и посадив девочку себе на колени, задрал ей юбку. Лицо его потемнело, и он шумно дышал.

— Вы не сделаете мне больно? — сказала она.

— Не мешай мне, — ответил Декс. — А то не получишь доллары.

Он сунул руку ей между колен, и девочка заплакала.

— Замолчи! — сказал он. — А то велю Анне тебя поколотить…

Он повернул голову в мою сторону. Я не двигался.

— Вас смущает цвет ее кожи? — повторил он. — Хотите мою?

— Да нет, порядок, — сказал я.

Я посмотрел на другую малышку. Она почесывала в затылке, совершенно безразличная ко всему. Она уже сформировалась.

— Иди сюда, — сказал я ей.

— Можете начинать, Ли, — сказал Декс, — они чистые. Замолчишь ты?

Полли перестала плакать и шумно втянула воздух.

— Вы слишком большой…, — сказала она. — Мне от этого больно!..

— Замолчи, — сказал Декс. — Я дам тебе еще пять долларов.

Он задыхался, как собака после бега. А потом схватил ее за бедра и задвигался на стуле.

Теперь слезы Полли лились беззвучно. Маленькая негритянка смотрела на меня.

— Разденься, — сказал я ей, — и иди сюда на диван.

Я стянул куртку и расстегнул ремень. Она легко вскрикнула, когда я вошел в нее. И была она горяча, и это был адов жар.

XI

До наступления субботы я больше не виделся с Дексом… Я решил заехать к нему на своем нэше. Если он по-прежнему намерен ехать, я оставлю нэш в его гараже… Если же нет, поеду дальше. В тот вечер я оставил его зверски пьяным. Он, наверное, был гораздо пьянее, чем казался, и сорвался с тормозов. Малышка Полли сохранит след на левой груди, потому что этот скот задумал покусать ее, он словно взбесился. Он полагал, что доллары ее успокоят, но Анна-негритянка явилась без промедления и пригрозила, что больше его не примет. Уверен, что он явился в это местечко не впервые. Он все не хотел отпускать Полли; запах этой рыженькой ему, наверное, нравился. Анна наложила ей что-то вроде повязки и дала снотворное, но ей пришлось оставить Полли Дексу, который вылизывал все ее шрамы, издавая громкие горловые звуки. Я представлял себе, что он должен был испытывать, потому что не мог оторваться от своей черной малышки, но все-таки я старался не ранить ее; она ни разу не пожаловалась. Она лишь закрыла глаза.

Поэтому-то я и задавался вопросом, в состоянии ли Декс отправиться сегодня на уик-энд к Эсквитам. Накануне я сам проснулся в том еще состоянии. И Рикардо мог это подтвердить: в десять часов утра он приготовил мне тройной зомби [1] — другого средства привести себя в чувство я не знаю. В общем-то, я почти не пил, пока не приехал в Бактон, и понимал, что совершил ошибку. При условии, что вы выпьете достаточное его количество, не было случая, чтобы это не прочистило мозги. В это утро все было в порядке, и я остановился у дома Декса, будучи в полной норме. Вопреки предположениям, он уже ждал меня: свежевыбритый, в костюме из бежевого габардина и двухцветной — серо-розовой — сорочке.