Я приду плюнуть на ваши могилы. У всех мертвых одинаковая кожа

Вторую половину дня мы провели, занимаясь неизвестно чем. Погода, правда, была не такой хорошей, как накануне. Настоящая осенняя погода. Я старательно избегал играть в бридж с приятелями Джин и Лу – я хорошо помнил советы Декса; неподходящее было время, чтобы швырять на ветер те несколько сотен долларов, что мне удалось скопить. И правда, этих типов совершенно не волновало, лежит у них в кармане на пять или шесть сотен больше или меньше. Единственное, чего они хотели, – это убить время.

Джин без всякого повода не переставая глазела на меня, и я ей посоветовал, воспользовавшись минутой, когда мы остались наедине, чтобы она была чуточку поосторожнее. Я опять танцевал с Лу, но она держалась недоверчиво, и мне никак не удавалось навести разговор на интересную тему. Я уже не чувствовал никаких последствий ночных похождений и снова начинал возбуждаться каждый раз, как только видел ее грудь. Она все же позволяла себя слегка потискать во время танца. Как и накануне, их знакомые ушли не слишком поздно, и мы снова остались вчетвером. Джин едва не валилась с ног, но хотела чего-то еще, и мне стоило неимоверного труда убедить ее, что благоразумнее будет немного переждать; к счастью, усталость сделала свое дело. Декс продолжал налегать на ром. Мы поднялись наверх около десяти, и я почти сразу опять спустился, чтобы захватить какое-нибудь чтиво. У меня не было ни малейшего желания возобновлять это дело с Джин, и мне не так хотелось спать, чтобы я мог сразу же уснуть.

Когда я вернулся в свою комнату, то обнаружил там Лу, которая сидела на моей постели. Она была в том же пеньюаре, что и накануне, и в новеньких трусиках. Я даже не прикоснулся к ней. Я закрыл на ключ входную дверь и дверь ванной комнаты и улегся в постель, как будто Лу здесь и не было. Но я слышал, как участилось ее дыхание, когда я скидывал с себя свое барахло. И лишь очутившись в кровати, я решил с ней заговорить.

– Вам не спится этой ночью, Лу? Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

– Так я по крайней мере буду уверена, что вы не пойдете сегодня ночью к Джин, – ответила она.

– Что вас навело на мысль, что я был вчера вечером у Джин?

– Я вас слышала, – сказала она.

– Вы меня удивляете… Насколько я помню, я совсем не шумел, – усмехнулся я.

– А почему вы закрыли обе двери?

– Я всегда закрываю двери, когда ложусь спать, – сказал я. – Мне вовсе не улыбается, проснувшись, увидеть в постели рядом с собой неизвестно кого.

Она, наверное, облилась духами с головы до ног. От нее благоухало за километр, и макияж ее был безупречен, волосы, как и вчера, разделены пробором. Казалось, мне достаточно протянуть руку, чтобы сорвать ее, как срывают созревшее яблоко, но оставался еще один маленький счет, который надо было с ней уладить.

– И все-таки вы были у Джин, – настаивала она.

– В любом случае, вы выставили меня за дверь, – сказал я. – Это все, что я помню.

– Мне не нравятся ваши манеры, – сказала она.

– Как раз сегодня я особенно корректен, – сказал я. – Приношу свои извинения, что был вынужден раздеться в вашем присутствии. Впрочем, я уверен, что вы не смотрели.

– Что вы сделали с Джин? – настаивала она.

– Послушайте, – сказал я. – Сейчас я вас сильно удивлю, но не могу поступить иначе. Пусть уж лучше вы узнаете правду. Она все время бегает за мной, после того раза, как я поцеловал ее.

– Какого раза?

– Когда я помогал ей протрезвиться у Джики.

– Я так и знала.

– Она заставила меня почти силой. Вы ведь знаете, что я тогда тоже немного выпил.

– А вы целовали ее по-настоящему?..

– Как?..

– Как меня… – прошептала она.

– Нет, – сказал я просто, стараясь казаться чистосердечным, что вышло у меня вполне удовлетворительно. – Лу, ваша сестра – прилипала. Это о вас я мечтаю. Я поцеловал Джин как… как я поцеловал бы свою мать, а ее теперь ничем нельзя удержать. Я не знаю, как отвязаться от нее, и боюсь, что мне это не удастся. Она еще вам скажет, конечно, что мы вот-вот поженимся. Это нашло на нее сегодня утром в машине Декса. Она мила, но я ее не хочу. Мне кажется, что она слегка спятила.

– Ее вы поцеловали раньше, чем меня.

– Нет, это она меня поцеловала. Вы ведь знаете, конечно, что всегда чувствуешь благодарность к тому, кто возится с тобой, когда ты с похмелья…

– Вы жалеете о том, что поцеловали ее?

– Нет, – сказал я. – Я жалею только об одном. О том, что в тот вечер не вы были на ее месте.

– Ты можешь поцеловать меня теперь, – сказала она.

Она не двигалась и сидела, уставившись в одну точку. Должно быть, ей чего-нибудь да стоило сказать это.

– Я не могу тебя поцеловать, – сказал я. – С Джин это не имело значения. Но с тобой… с тобой я становлюсь сам не свой. Я не притронусь к тебе, прежде чем…

Я не докончил фразы и издал неясный отчаянный всхлип, перекатившись на другую сторону кровати.

– Прежде чем что? – спросила Лу.

Она слегка развернулась и положила руку мне на предплечье.

– Нет, это глупость! – сказал я. – Это невозможно…

– Скажи мне.

– Я хотел сказать… прежде чем мы будем женаты, Лу, ты и я. Но ты слишком молода, а я никогда не смогу избавиться от Джин, и никогда она не оставит нас в покое.