Влюбленные обняли друг друга с такой силой, с какой сцепляются магниты, и долго-долго стояли под дождем, а вода плавно обтекала их силуэты.
Пхунсин Пак Хюнсу, болтливый дух ветра, чье имя на плохом счету у Небес, за час разнес весть о воссоединении девушки и дракона аж до самых гор. А неподалеку на поросшей мхом шиферной крыше бездельничало трое призраков.
– Син Чанёль, снова сбываешь картины? Мы думали, ты еще в прошлой жизни понял, что рисование не твоя стезя, – возмущался торгаш Ан Хюнсу.
– Она хорошо смотрится в закусочной. И потом, посмотри, какой я худой. Не шляпу же продавать, чтобы наесться.
– Позволь узнать, почему имуги?
– А что непонятного? Правитель-то сменился.
– А я снова у Хо Юри на побегушках, – гордо признался Джи Тэун. – Как думаете, у Со Минны и дракона все будет хорошо?
– Посмотрим. Обхитрить Небеса могут только сами Небеса. Говорят, Дон Юль разыскивает Хо Яна. Этот кумихо притоврился хранителем, а сам стащил из храма драконьи жемчужины и скрылся. Вот что он с ними сделает?
– Кто?
– О чем мы говорили?
– Почему мы здесь?
Духи задумались и посмотрели на луну, огромную и манящую, словно наливное яблоко, самую яркую и полную за всю тысячу лет. Именно на такую луну оживали цветы гибискуса, выращенные Хёном в саду Ли Кангиля. Именно на такую луну тьма отступала, и даже в Пустоши находилось место для жизни.
На фоне золотого диска кружили пробудившиеся жучки и букашки. В воздухе еще пахло жареной курицей и кофе, и менбусин Ан Минджун в своем блокноте записал: «Но это не означает, что для Со Минны и Ли Юнхо все закончилось…»