Я приду за тобой

И это окончательно срывает краны. Я так не плакала даже в замке, когда вернулась. Возможно всё дело в том, что сейчас есть тот, кто может выслушать моё бессвязное бормотание, мои стенания и жалобы на несправедливость, на то, как мне плохо и больно, пожалеть, просто побыть рядом, понимая, кого я оплакиваю, о ком так безумно тоскую. Только он и знает, что я пережила.

К тому моменту, как слёзы иссякают, я вдруг осознаю, что сижу у Дамиана на руках, свернувшись чуть ли не калачиком, а сам он устроился в глубоком кресле, продолжая крепко обнимать и прижимать меня к себе, совершенно не обращая внимания на насквозь промоченную рубашку и грязные следы от моих сапог на обивке кресла. Мужская ладонь гладит мои волосы, даря успокоение и ту поддержку, которой я совершенно не ожидала получить именно от него.

— Вы знаете, кто приказал их убить? — шмыгаю носом.

— Да, — слышу чёткий и лаконичный ответ.

— Расскажите мне, — поднимаю голову, чтобы заглянуть князю в глаза. Надо бы встать, прекратить эту нечаянную близость, но сил на это у меня пока-что совершенно не наскребается.

— Расскажу, но не сейчас, — Дамиан неспешно поднимает руку, проводя пальцами по моей щеке. Стирает слёзы, изучающе меня рассматривая.

Представляю, какой вид ему открылся. Я точно не отношусь к тем девушкам, которые умеют красиво плакать. Глаза опухают, и нос становится красный.

— Почему не сейчас?

— Потому что этот разговор будет долгим и обстоятельным. А ты сейчас не в том состоянии, чтобы воспринимать информацию так как нужно, — как маленькому ребёнку, обьясняет он.

— Так как нужно вам? — не удерживаюсь от шпильки.

— Нам, Ася, — припечатывает волк, собственнически сжимая мою талию. — Ты моя истинная. И твои проблемы с некоторых пор стали моими. Как и враги.

— Пара? Почему вы так уверены в этом? Я же ребёнком была. Может, вам показалось?

— В этом практически нереально ошибиться, Ася. И у меня были годы, чтобы убедиться в том, что мой волк действительно определился со своим выбором. Независимо от нашего желания, мы с тобой связаны с того самого момента, как судьба нас столкнула.

— Но я… я ничего такого не испытываю. Никакой связи.

— Да неужели? — ухмыляется Дамиан. — Именно поэтому ты ни одного мужчину к себе не подпускала до сих пор?

Откуда он знает? Так тщательно присматривал? Или в перстне не только маячок был?

— Не знаю, откуда у вас такая информация. Но… Я и вас не подпускала. Вы мне даже не нравитесь, — фыркаю возмущённо. — И пугаете постоянно.

— Так уж и пугаю? — ухватив пальцами за подбородок, он заставляет посмотреть ему в глаза. — Даже сейчас, когда ты сидишь у меня на руках и теребишь пуговицу моей рубашки, испытывая выдержку на прочность?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вспыхнув, я тут же отдёргиваю руку. Даже не заметила, что занимаюсь такими глупостями.

— Это нечаянно получилось. Вы застали меня врасплох. В растрёпанных чувствах. Гонялись за мной по всей комнате, отняли артефакт брата…

— Артефакт отдам, когда пообещаешь не надевать без надобности. А насчёт того, что гонялся… так ты же убегала, козочка моя дерзкая. И не только от страха, верно?

— Конечно от страха, — упрямо сужаю глаза. — Вы мне одиннадцать лет в кошмарах снились.

— А говоришь, связи нет, — довольно усмехается волк, неожиданно склоняясь ко мне слишком близко. — Обманывай себя дальше, княжна.

И он ловит мои губы своими, заставляя замолчать самым действенным способом, ошеломляя этим неожиданным соприкосновением, такой собственнической лаской и уверенным напором. Рука с подбородка перемещается на затылок, и первый в моей жизни поцелуй становится глубже, настойчивей. Разум мутится от шока… и совершенно неожиданного для меня удовольствия.

Этого не может быть. Я не могу такое к нему чувствовать. Не нравится он мне! Не нравится!

Но все доводы рассудка смывает напрочь сладким, как мёд с перцем, наслаждением. Низко застонав, я хватаюсь за широкие плечи, чтобы оттолкнуть, а вместо этого зачем-то притягиваю его ближе. А потом и вовсе обнимаю, за шею, зарываясь пальцами в жёсткие, немного кудрявые волосы на затылке. И вопреки всему… отвечаю на поцелуй.

Наверное, я сошла с ума. Или всё это мне снится. Вот сейчас проснусь на полу в кибитке под всхрап Юргена. Перевернусь на другой бок. И посмеюсь над тем, какой безумный выверт выдало моё подсознание.

Но пока что мне совершенно не смешно. Мне сладко и, немного стыдно. Мне горячо и томительно. Под кожей словно искорки бегают, зажигая кровь всё сильнее, а внизу живота затягивается тугой узел такого незнакомого для меня возбуждения.

Разве могла я знать, что в этих руках может быть так хорошо? А эти губы могут так целовать… заставляя забыть обо всём на свете.

— Ещё пугаешься? — хрипло спрашивает Дамиан, спустя безумную вечность оторвавшись от моего рта.

— Не знаю, — признаюсь, часто дыша и смущаясь его пылающего голодного взгляда. — Вы опять застали меня врасплох.

Мысли скачут пьяными зайцами. Но надо ведь собраться… Точно надо.