Я придумаю нас другими

Я ограничила общение с Полиной. Впрочем, у меня не хватало времени хоть на какое-то живое общение. Работа захлестнула с головой, напоминая, что участь юриста — не влюбляться, не пить вина, не учить примы, кварты и терции, а отдать жизнь свою юриспруденции.

Правда в то январское утро, спустя два дня после нашей ночи с Пашей, мне написала Полина.

10:15 Polina Вчера с Пашкой ходили жрать. Все, не психует =)

10:29 Юлия А по поводу должны быть психи?

10:30 Polina Ну Андрея

10:30 Polina Психовал же

10:31 Polina Да и вообще интересно, сидит все еще на своих сайтах

10:31 Polina И сам не ам, и другим не дам

10:31 Polina Ну а как

10:31 Polina Сам поди написывает всем

10:31 Polina Надо сука выяснить, с кем общается ещё

Знаете, в чём заключался комизм всей ситуации? В ту же минуту, когда Полина собиралась выяснять, с кем же общается Рощин, он написал мне.

Pavel: Привет, рыжик. Ты в офисе?

Ju: Привет) да)

Pavel: Пообедаем через часик? Я тут в соседнем бц.

Ju: Хорошо, пиши как, освободишься)

Эта приятная неожиданность теплом растекалась в груди — мы встретились у небольшого паба-ресторана на углу улицы и зашли в его уютное нутро. Пока нам несли бизнес-ланч, мы делились своими заботами — и я даже в шутку обиделась на Пашу, что у него есть какие-то там другие юристы. А если серьёзно, то я поблагодарила его за ту ночь на озере, за тот разговор, что помог привести мысли в порядок и совершить важный шаг.

— О чём ты? — он словно не понимал, о чём я говорю.

— Благодаря тебе я прекратила то, что не стоило начинать, — улыбнулась я.

Как быстро способно лететь время!

— Давай я провожу тебя, — сказал Паша, когда, пообедав, мы вернулись на морозную улицу.

— Не надо, — я покачала головой, — холодно, а ты без шапки, — поправила ворот его куртки и застегнула замок чуть выше, чтобы холодный ветер даже не смел пробраться к его телу. — Езжай, мне тут пара шагов.

Я дождалась, пока он сядет в тот самый серебристый внедорожник, с которого всё началось, припаркованный у самого входа в ресторанчик, и только тогда, помахав, поспешила в офис, продолжать рабочий день, который уже не казался таким бесконечно-унылым.

***

Знаете, чего я боялась больше всего? Что меня станет слишком много, что я надоем ему своей жаждой общения и встреч, что стану для него тяжёлым грузом, который слишком сильно тяготит, но оставить его жалко — вдруг пригодится.

Я правда старалась не навязываться, сдерживая своё желание постоянно писать ему и звонить. Увы, мой опыт дал понять, насколько разрушительной силой обладает избыток внимания. Как тут не вспомнить про популярные теории о том, что мужчина — охотник, ему нужно самому добиваться женщину; а когда она рядом, полностью его, готовая на всё ради него — ему слишком быстро это наскучивает.

Я держалась. И потому позволила себе после двух дней его молчания, поздним вечером, написать короткое «Удачи на соревнованиях в выходные, Паш! Тумба будет твоя, я в тебя верю!».

Его безликое «спасибо» неприятно царапнуло, но я заглушила эти зачатки недовольства, зная, что ни к чему хорошему они не приведут.

Зная, насколько опасно погружаться в человека и делать его центром своего мира, я продолжала свою жизнь, как ни в чём не бывало. На все выходные мы с Мариной рванули за четыреста километров от города, в деревню к её родителям, где мой телефон едва ловил связь. В глубине души я надеялась, что Паша, увидев, что я несколько дней не онлайн, проявит хотя бы чуточку беспокойства.

Но этого не произошло. От него не было вестей и всю неделю.

Я совру, если скажу, что мне не было больно — я не понимала, что сделала не так. Ох уж эта привычка принимать всё на свой счёт, клясть себя даже за что-то несущественное. С одной стороны, я понимала Рощина — мы не встречались, и статус наших отношений весьма не определён. С другой — влюблённость сносила мне голову, заставляя острее реагировать на происходящее. Будь я к нему безразлична или имей лишь немного симпатии, я была бы окутана безразличием. Есть Рощин в моей жизни — хорошо. Нет его — ну, тоже отлично.

Но я не могла быть такой с ним. С кем угодно, но не с ним.

Когда он объявился и предложил провести с ним день на льду, я была настолько рада, что даже не задала вопросов, не дала ему понять, что мне не нравится.

Мы впервые оказались вместе так долго — с раннего утра до позднего вечера. Вместе с Пашей я проезжала ледовый трек в скользящем заносе раз за разом, под музыку, то быстро, то медленно. Мы то шли первые, то преследовали, стараясь как можно ближе прижаться к красному кузову соперника.

Я не взяла фотоаппарат, но то, что происходило уже на закате, когда алое солнце опустилось за горизонт, окрасив небеса в оранжево-розовый, оказалось настолько волшебным, что даже снимки, сделанные на телефон, завораживали и заставляли задержать дыхание.