Я – приемный сын

По возвращении в Новую Зеландию я навестил родителей в Фангареи. Они очень обрадовались моему благополучному прибытию. Я попросил еще раз показать мне документы по моему усыновлению, чтобы еще раз попробовать найти что-нибудь важное. Было ясно, что найти двух человек в огромной России, да еще и находясь в Новой Зеландии, будет ох как нелегко. В имеющихся у нас бумагах были указаны только имена – ни дат рождений, ни тем более фотографий. Я еще раз пробежался по давно знакомым сайтам. К Facebook и «Вконтакте» прибавились «Одноклассники» – социальная сеть, которую в России предпочитает более возрастная аудитория. Я понял, что для дальнейших поисков мне понадобится человек, владеющий русским языком.

В Окленде оказалось немало русских, так что я получил массу предложений от людей, желавших помочь мне с российскими социальными сетями. Одна семейная пара провела для меня поиск и обнаружила имя моей матери, Татьяны Г., среди участников одного из сообществ. Тогда я попросил откликнуться кого-нибудь из его участников. Одна из участниц, Элеонора, сообщила, что знакома с Татьяной Г., живущей с ней в одном городе, но не слышала, чтобы у нее были дети. Элеонора поинтересовалась, зачем я ищу Татьяну. В ответ я рассказал свою историю – с самого начала, все, что происходило со мной после отъезда из России в раннем детстве. Элеонору это удивило, ведь Татьяна никогда не говорила о моем существовании. Тогда я прислал ей несколько своих детских фотографий, и она отправилась к Татьяне, чтобы продолжить расспросы. Мне оставалось набраться терпения и ждать развития событий.

Следующее сообщение от Элеоноры гласило: «Она сказала, что у нее никогда не было детей». Меня это обескуражило, поскольку я был на 100 % уверен, что нашел свою родную мать. Все ведь совпадало! Нужно было подумать, что делать дальше. Тем временем, благодаря одному из школьных учителей Татьяны, я получил ее фотоснимок и окончательно убедился: сомнений нет, она та, кого я искал. Я твердил себе, что серьезные дела не делаются за один день, и следует запастись терпением. Поэтому я попросил Элеонору еще раз поговорить с Татьяной, и она согласилась повторить попытку.

Каждое утро я начинал с проверки сообщений на компьютере. Я прекрасно понимал, что новости не могут появляться ежедневно, но каждый раз ждал и радовался, получая даже самое мелкое известие. Через несколько недель наконец-то пришло долгожданное письмо. Элеонора написала, что Татьяна все-таки открыла ей всю свою историю и очень хочет поговорить со мной – тем более, что у нее скоро день рождения, а такой разговор стал бы отличным подарком. Конечно, я согласился! Связаться с Татьяной можно было только по домашнему телефону: ни интернетом, ни мобильной связью она не пользовалась. Так что помощь Элеоноры, которая выступала посредником между нами, передавая письма и фотографии, была неоценимой.

Когда Элеонора сообщила мне, что Татьяна страдает алкоголизмом, я засомневался, стоит ли звонить ей именно в день рождения. Но все же я очень хотел поговорить с ней. Просто спросить, как она поживает и хочет ли встретиться со мной. Все это происходило в самом начале весны 2013 года, и я считал дни до 18 марта – дня рождения Татьяны, на который был назначен наш первый разговор.

Моей историей заинтересовалось новозеландское телевидение; примерно в это время оно начало съемки документального фильма. К вечеру 18 марта – это был понедельник – я тщательно подготовился к предстоящему звонку. Дмитрий и Елена, русская супружеская пара, живущая в Окленде, вызвались помочь мне в качестве переводчиков. Я оплатил время в Skype, чтобы иметь возможность позвонить на стационарный телефон. Коллеги-телевизионщики установили камеру, чтобы снимать наш разговор с Татьяной, и считали оставшиеся до звонка минуты. Я запустил Skype и нажал кнопку вызова. Из колонок послышались гудки.

Я волновался, не зная, чего ожидать. Может быть, там многолюдная вечеринка, компания друзей с поздравлениями и тостами. А моя настоящая мать скажет мне, что у нее сегодня вдвойне радостный день…

Наконец кто-то снял трубку и сказал: «Алло». Дмитрий спросил, с Татьяной ли он говорит. «Нет, – ответил женский голос. – К сожалению, она вышла. Перезвоните минут через пятнадцать». Я удивился, потому что ее предупредили о точном времени звонка, но подумал, что она могла бояться этого разговора или не чувствовала в себе готовности начать его. Мы ответили, что конечно перезвоним, и в ожидании уткнулись в свои телефоны.

Я заранее знал, что мне предстоит нелегкое испытание, что предстоящий разговор может принести не только положительные эмоции. В общем, меня обуревали противоречивые чувства. Прошло пятнадцать минут, показавшиеся мне вечностью, и я нажал кнопку вызова еще раз.

На этот раз ответила другая женщина. Дмитрий спросил, Татьяна ли это.

– Да, – ответила она.

Потом они обменялись несколькими непонятными для меня репликами на русском языке и Дмитрий сказал:

– Алекс, это она. Можешь говорить.