Я принадлежу тебе! Спаси...

Я один из сильнейших мира сего, способный ввергнуть в хаос толщу воды до основания, затопить сушу, принести океану тысячи жизней для очередной жертвы. Я, Повелитель бурь, не могу спасти маленькую душу смертного. Все что я умею, чем занимался и тешился всю бесконечную жизнь – это летел сквозь бурю, приносил смерть и разрушение. Теперь же я впервые возжелал сохранить жизнь, – Рокот переменил положение. Он хотел видеть глаза Дэна, пусть и невидящие. Мужчина прислонил его спиной к бортику чаши, а сам опустился перед ним на колени, слегка придерживая человека от падения. Белый свет делал черты любимого лица чётче. Заметней стали темные круги под глазами, но губы порозовели, исчезла синюшность. Дэн постепенно теплел.

– Чего стоит моя сила, если я не в состоянии защитить и помочь одной единственной душе? Да, я возжелал твое тело, Дэн, но мне давно этого мало. Я жажду твоей близости, хочу любить. Я хочу этого так сильно, как никогда и ничего не хотел. Пожалуйста, услышь меня! Вернись! – Рокот уже сам не понимал, что делает. Он впал в исступление. Его дух окружал человека призрачным коконом и дрожал от небывалого напряжения чувств. Тело Дэна вдруг напряглось, голубые глаза впервые за последнее время смотрели осмысленно.

– Не прикасайся ко мне, – прохрипел человек, с трудом проговаривая слова.

– Что? – потрясенно спросил Рокот и чуть отпрянул.

– Я грязный. Не прикасайся ко мне, – продолжал настаивать Дэн.

– Малыш, но ты чист. Я купал тебя много раз.

– Дай мне мыло, – не желая ничего слушать, попросил человек. Он сбросил с себя руки Рокота и вжался в бортик купели. Мужчине не оставалось ничего другого, как протянуть в ладони кусочек ароматного мыла. Дэн тут же выхватил его и начал судорожно натирать себя. Рокот ошарашено смотрел, как его человек почти сдирает с себя кожу, намыливается, а потом смывает опять и опять.

– Дэн, успокойся. Не нужно так делать. Ты абсолютно чист.

– Мне никогда не отмыться! – сокрушались ему в ответ и у Рокота зашевелились на голове волосы от одного только предположения, что Дэн может остаться безумным навсегда.

– Малыш, успокойся. Все уже позади. Ты достаточно чист, отдай мыло.

– Нет! Мне никогда не отмыться от грязи!!!

– Дэн, пожалуйста, – настаивал Рокот, а потом просто забрал почти смыленный кусочек из рук человека. Мужчина заглянул в голубые глаза. Он присел на колени у ног человека и обнял его.

– Как ты можешь хотеть прикасаться ко мне, после того как я…как меня…, – заикался Дэн и вспоминал подробности пребывания во власти Мора.

– Ты не виноват в том, что случилось.

– А кто виноват? Кто?

– Я ждал твоего пробуждения, ты пробыл без сознания несколько суток. Не нужно нервничать.

– Лучше бы я и не просыпался, – бросил Дэн и зажмурился. Дыхание стало тяжелым и рваным.

– Не говори так. Теперь всё наладится. Мое отношение к тебе не изменилось.

– Ты по-прежнему считаешь меня грязью под ногами, как и твой братец, как и твой бессмертный равнодушный народ? – скривив губы в горькой усмешке, громко выкрикнул Дэн.

– Нет, малыш, я по-прежнему люблю тебя, – прошептал Рокот, но Дэн услышал его. Он забился в сильных руках, как пойманная в сети птица. Но мужчина сам не понимал, что творит, он вдруг прижался губами к загорелому животу. Дэн отбивался, вырывался ожесточёно и упорно, но Рокот держал крепко. Он продолжал целовать кожу, приподняв Дэна над водой.

– Не трогай меня! Оставь! – хрипел Дэн и задыхался в истерике. Рокот вёл губами по вздрагивающему телу, вверх от живота к груди, а потом переместился на шею. Сладкий запах человека заставлял нервно трепетать ноздри, проникал внутрь и принуждал игнорировать здравые мысли. Дэн отбивался, как мог. Но легче сдвинуть скалу, чем сбросить вездесущие руки Повелителя бурь. Требовательные губы целовали подбородок человека, поднимались выше и, наконец, накрыли губы Дэна. И в этот самый момент он перестал вырываться и принял какое-то решение. Юное тело обмякло в сильных руках и доверилось ласкам. А потом Дэн сам ответил на поцелуй, так яростно, почти терзая губы Рокота. Он ответил на порыв мужчины и ушёл в новое чувство с головой. Дэн вторил ласкам Рокота с отчаянной решимостью, и любил так сильно, как будто завтрашний день не наступит. Для парня существовало лишь «здесь» и «сейчас». Дэн любил, как в первый и последний раз в жизни, вкладывал в ласки всю едва зародившуюся страсть, такую же юную, такую же сумасшедшую, как и он сам. А Рокот с колотящимся сердцем ликовал разделенному порыву и чувству. Аура его человека полыхала яркими сполохами возбуждения, и ещё куда более глубокими эмоциями.