Я пришла, откройте дверь

– Я переберусь в Москву сразу после диплома. Работу лучше искать там. Никита пока не готов… м-м… к более серьезным отношениям, но мы еще мало встречаемся. Так что я сниму однокомнатную квартиру… И на первых порах мне понадобятся деньги…

– Конечно, конечно, – поддержала Маргарита Львовна и выключила телевизор, так как разговор становился уже детальным и каждое слово было важным. – Я непременно помогу, у меня есть сбережения. Последние месяцы я молчала, но теперь скажу… Вы с Никитой будете идеальной парой. Идеальной!

– Динка, ты за меня рада? – Лера улыбнулась и вопросительно приподняла бровь.

– Очень, – соврала Динка.

– Наверное, я приглашу тебя к себе на пару дней в Москву. Приедешь?

«Нет».

– Да.

– Как же жалко Матвея, – наигранно произнесла Лера, остановившись напротив зеркала. – Такую, как я, он больше никогда не найдет. И я уверена на сто процентов, что в ближайшие годы Матвей ни с кем встречаться не станет… Он просто не сможет никого полюбить.

Резко поднявшись из-за стола, Динка подхватила мобильник, глянула на часы и выпалила:

– Я к Томке опаздываю, мы с ней договорились английский вместе сделать… Диалог подготовить нужно. Приду поздно, нам еще варианты к экзамену прорешать надо…

И она птицей устремилась в свою комнату.

– Мороженое за собой убери! – крикнула вслед Маргарита Львовна.

– Потом! – отмахнулась Динка.

Она переоделась молниеносно, натянула кроссовки, а легкую спортивную куртку надевала уже на ходу. Не хватало воздуха, катастрофически не хватало, будто стены сдвигались к центру комнаты и обещали раздавить…

Динку тошнило, и она поняла, что нужно немедленно уйти, сбежать, оказаться на улице, где не будет вот таких фраз: «Я призналась ему, что люблю другого мужчину… в ближайшие годы Матвей ни с кем встречаться не станет… он просто не сможет никого полюбить…» Лера наслаждалась ситуацией, чувствовала себя королевой и мечтала, чтобы Матвей страдал.

В душе поднималась злость. Поднималась и перемешивалась с отчаянием.

Динку кидало то в одну пучину, то в другую.

Почему же ей всего семнадцать лет, почему не она первая познакомилась с Матвеем, почему она его так любит, почему он ее не полюбил…

Позабыв про лифт, Динка бежала по ступенькам вниз.

Еще немного.

Дверь.

Распахнуть.

Вот он – воздух! Майский воздух!

И Динка задышала часто-часто, игнорируя редкие ленивые капли дождя, не обещающие затяжного ливня.

Про Томку она придумала. Лишь бы уйти. Лишь бы сбежать.

Запахнув полы куртки, Динка торопливым шагом пересекла детскую площадку, миновала три клумбы, соседствующие с молодым кустарником, бросила взгляд в сторону детского сада, свернула и… вросла в асфальт.

Метрах в десяти, около своей машины, стоял Матвей. Он набивал текст в мобильнике, возможно, отвечал на чье-то сообщение. В черных джинсах и черном свитере, он напоминал грозовую тучу, способную затопить деревни и города. Его настрой Динка прочувствовала на расстоянии, и сердце сжалось от страха и боли.

Она не могла уйти.

Не могла.

Потому что оборвались все дороги, потому что больше никого не существовало, потому что она должна была находиться рядом и…

Один шаг, второй, третий, четвертый, пятый… Динка приблизилась, вытащила руки из карманов и сжала кулаки, настраиваясь.

– Привет, – тихо произнесла она.

Матвей повернул голову, прищурился, опустил руку с мобильником, помедлил и мрачно ответил:

– Привет.

И это слово влетело Динке в грудь и продырявило ее насквозь. Сердце дернулось и заныло.

– Я все знаю…

– Отлично. – Он не хотел разговаривать, да и кто бы стал распахивать душу перед семнадцатилетней девчонкой.

– Тебе тяжело? – спросила Динка, разжимая пальцы. Холод прошелся по позвоночнику и заморозил страх. – А ты отомсти, – услышала она свой голос и, к собственному изумлению, сделала еще шаг вперед.

– С кем? – Едкая усмешка скользнула по губам Матвея, и он чуть приподнял голову.

– Со мной, – произнесла Динка не осознавая до конца смысл сказанного.

– Садись в машину. – И он открыл заднюю дверцу, приглашая. – Поедем ко мне на дачу.

* * *

Полчаса в невесомости. Именно такие ощущения держали Динку всю дорогу. Матвей молчал, а она сидела позади тихонечко, боясь лишний раз пошевелиться, и думала хаотично о разном. То о том, что завтра воскресенье и в школу идти не надо, то пыталась угадать, куда они свернут в следующий раз – направо или налево, то вспоминала оставшуюся на столе креманку с пломбиром, то задавалась вопросом, а вернутся ли они до темноты?

Другие вопросы застряли на подступах к горлу и не подавали признаков жизни.

Несколько раз Матвей протягивал руку к пачке сигарет, но не закуривал. Его мобильник пиликал, однако приходящие сообщения тонули в равнодушии.

Иногда Динка встречала тяжелый взгляд Матвея в зеркале заднего вида и сразу отводила глаза, точно ее ударяло током. Деревья мелькали, и от них начинала кружиться голова.

– Приехали, – сказал Матвей, когда машина остановилась около новенького забора.