Я пришла попрощаться

Ваш адвокат просит суд рассмотреть вопрос о вашем освобождении из-под стражи. Обвинение выступает против решения об освобождении вас на поруки. Обвинение указывает на серьезность ваших правонарушений и на их повторяемость.

Прокурор полагает, что максимальное наказание за нападение и физическое насилие — двадцать лет тюремного заключения.

Прокурор обращает внимание суда на состояние здоровья жертвы нападения.

Обвинение не принимает в расчет то, что вы признали свою вину, ваше поведение в прошлом служит доказательством того, что вы не исправились.

Мистер Хайнц, обвинение настаивает на заключении вас в тюрьму.

И я поддерживаю это решение.

Ваши дела заслушивались в суде уже три раза. В двух случаях вас оправдали за хорошее поведение. Дважды вы не использовали возможность изменить свою жизнь.

Ваш адвокат выступает с просьбой об отмене тюремного заключения и приводит следующие доводы, которые я собираюсь вам зачитать: вы раскаялись в содеянном и просите о снисхождении; вы пересмотрели свое поведение и готовы лечиться от наркозависимости; у вас есть постоянная работа; у вас стабильные взаимоотношения с близкими; за семь дней пребывания в тюрьме вы пересмотрели свое поведение.

Необходимо учитывать и тот факт, что ваша гражданская жена Донна-Фей Атлей ждет ребенка. Без вашей поддержки ее бизнес — пони-шоу на местных праздниках — будет закрыт. Кроме того, есть надежда, что ответственность за будущего ребенка поможет вам исправиться, мистер Хайнц.

Учитывая все перечисленные выше причины, мистер Хайнц, я приговариваю вас к трем годам тюремного заключения за правонарушения, по которым вы признаны виновным.

Я намерен разрешить отсрочку вашего приговора и назначить вам выплату долгового обязательства в размере тысячи пятисот долларов.

Я допускаю, мистер Хайнц, что, назначая вам отсрочку, я совершаю глупейшую ошибку. В прошлом суд был снисходителен к вам, и вы посмеялись над этой терпимостью. Но в этот раз суд дал вам еще один, последний шанс для реабилитации. Причина, по которой он это делает, — ваше будущее отцовство. Это событие может вас изменить. Скоро на свет появится новый человек, крошечный малыш, который будет полностью зависеть от вас, мистер Хайнц.

Я объявляю отсрочку приговора, не исключая, впрочем, что и в дальнейшем вы будете смеяться над судом и его заседаниями. Однако я предупреждаю вас: если вы не воспользуетесь шансом, который я сейчас вам предоставляю, вы будете посажены в тюрьму. Не ждите снисхождения от суда, его не будет.

Мистер Хайнц, вы можете сесть». Итак, Ваша честь, Вы зачитали приговор. Так я узнал, что скоро стану дедушкой, — находясь в зале суда и слушая приговор своему зятю, отцу ребенка.

Как я отреагировал на это? Вначале я испытал ярость. Подумал о том, что я слепой, раз не замечал, что Хайнц живет прежней жизнью, грабит и избивает людей. Я приезжал к ним, старался все уладить и подшучивал над Полом: интересовался, не обижают ли его местные забияки. Я чувствовал себя наивным идиотом.

С другой стороны, Фэт была беременна! Так сказал судья. Она ждет ребенка. Я сидел рядом с дочерью на скамье в конце зала и, когда судья сказал о ее беременности, посмотрел на ее живот и не поверил в это. Она не была похожа на беременную. Но Фэт всегда была полной, поэтому трудно было определить это по внешнему виду. Однако факт оставался фактом — Фэт была беременна.

Я не знаю, есть ли у Вас внуки, Ваша честь. Если у Вас их нет, то трудно будет объяснить, что может чувствовать человек, когда кто-то из его детей, особенно дочь, ждет ребенка. Сначала вы думаете: неужели я настолько стар, что стану дедушкой? Я не чувствовал себя старым.

Затем вас переполняет гордость и вы пыхтите, как старый воздушный шар.

Я был переполнен этим чувством, потому что не раз думал об этом и надеялся, что кто-то из моих детей подарит мне внука. Был 2003 год, Блу исполнилось тридцать два, а Кэт было тридцать три, но они не собирались иметь детей.