Я пришла попрощаться

Я спросил у нашего адвоката о том, как нам подать апелляцию. Адвокат не дала ответа ни тогда, ни впоследствии. Думаю, что она устала. Устала, и еще она поняла, что если мы не смогли выиграть эту часть процесса — легкую, то не сможем дальше искать защиты у суда. И она не получит свои сорок восемь процентов.

Адвокат сказала:

— Да, вы можете подать апелляцию, но это означает, что дело будет передано в Верховный суд. Когда будут назначены слушания, сколько это займет времени, сказать трудно. Это будет дорого стоить, и мы можем проиграть.

Было очевидно, что она не заинтересована в продолжении процесса, и это ужасно рассердило меня. Я вспылил и решил, что смогу обратиться в газеты. Я пойду в редакцию «А Current Affair».

Я спросил у адвоката, что она об этом думает. Она ответила:

— Я всегда предупреждаю своих клиентов, чтобы они не обращались в средства массовой информации. Это как взрыв динамита — может принести больше вреда, чем пользы.

Но мы все еще были ее клиентами, а значит, у нее оставались хоть призрачные, но обязательства. Теперь, приняв решение обратиться в газету, мы отказывались от ее услуг. Поэтому адвокат сказала:

— Можете обращаться, это ваше право.

Я подумал, что газета — это то, что нам нужно. И Хайнц поддержал меня. Я решил, что он сможет достать немного денег для эксклюзивного интервью. Дети, обманом отнятые государством! Обвиняют родителей! Нарушение прав человека!

Такие лозунги устраивали Хайнца. Он, конечно, идиот, но идиот, который очень любит себя. На нас посыпались неприятности, и, отказавшись от адвоката, я неожиданно для самого себя оказался в союзе с Хайнцем. О Фэт речь не шла, она была как в тумане. Моим союзником оказался Хайнц. Очевидно, я был не в состоянии мыслить четко. В суде ты понимаешь, что вступил в схватку с департаментом, и чувствуешь необходимость выбраться из этого лабиринта и бороться за справедливость. Ты как Давид против Голиафа и стремишься одержать победу.

Хайнц умел устраивать шоу, он делал вид, что чувствует то же самое, по крайней мере вначале. Он много рассуждал о справедливости:

— У них нет доказательств. Если адвокат не собирается подавать апелляцию, то я дойду до парламента! Я доведу это дело до самого высокого суда на земле! Это дело будут рассматривать в палате лордов!

Хайнц нашел эту фразу в Интернете. Он узнал, что некоторые дела передают в палату лордов. Он цитировал Нейла Коуэна: «Нет таких судов, которым разрешено забирать детей у матерей. Какие у них доказательства? У них нет доказательств».

Я полагаю, трудно добыть доказательства, Хайнц, если ты один из двух свидетелей, а с другой стороны — Сэт, который не может говорить. Не знаю. Я все время подливал масла в огонь своими сомнениями.

Хайнц говорил: «Я хочу собрать подписи и рассказать каждому, как отобрали моего ребенка. Я хочу отнести эти подписи к зданию парламента в Канберре». Он говорил, что оставит игрушки Сэта на ступеньках Верховного суда. Хайнц продолжал молоть чепуху, и Нейл Коуэн вдохновлял и поддерживал его во всем. Нейл заявлял, что организует мощное народное движение, люди по всей стране поднимутся, присоединятся к ним. Это будет началом революции.

Им нравилось быть в центре внимания.

Именно Коуэн стал проводить различные акции. Он взял фотографию Сэта и распечатал плакаты с ней. Он настаивал на своей теории о ложности заболевания. Нейл использовал наши фотографии, на одной из них была Фэт с ребенком. Этот снимок был сделан через неделю после рождения Сэта: любящая мать и малыш. Это был великолепный снимок, но Хайнцу он не нравился. Ему хотелось, чтобы на плакате был он. Поэтому мы заказали плакат, на котором была Фэт, держащая на руках Сэта, а за ней стоял Хайнц. Он возвышался над ней: скрещенные руки, мощные бицепсы. Создавалось впечатление нормальной, счастливой семьи, а на самом деле перед нами был придурок с татуировками и усами как у Халка Хогана.

Коуэн взял фотографию и отсканировал ее. Это означало, что он разместит ее у себя на сайте. Я был возмущен, когда увидел подпись: «Сэт Атлей, ребенок с плаката, — опровержение мифа о синдроме сотрясения у детей».

Я уже понимал, что сотрясение есть, это не миф, и мой внук тому доказательство.

Коуэн разместил фото на сайте, и любой мог увидеть его. Он также поместил там все документы, которые были использованы в суде. Он заявлял, что дело Сэта подействует на людей как вирус. Сэт станет знаменитым, его фотографии, подробности его дела будут распространены по всему миру.

С самого начала все эти затеи, мифы, внимание мировой общественности, заговоры меня не интересовали. Я хотел, чтобы мой внук был дома. Больше мне ничего не было нужно. Я хотел, чтобы моя дочь держала ребенка на руках и была спокойна. В конце концов я согласился с планом Хайнца. Мне очень не хотелось этого, просто я не знал, как справиться с бедой.