Я приснюсь тебе на рассвете

– Ой, не знала, не знала, что ты так любишь пирожные.

– Да вот, тщательно скрываю это ото всех.

Мы вошли внутрь и, оглядев помещение, заняли свободный столик около окна, в самом центре. Столик был уютный – белый возле мятно-зеленой стены, разделяющей окна. И с этого места представлялся хороший обзор на наши велосипеды…

Вадим оставил на одном из стульев свой рюкзак, и мы направились к витрине, чтобы выбрать себе что-нибудь съестное. И экономичное. По крайней мере, я до отвала питаться за счет Вадима не собиралась.

Слева – пирожки и салаты в железных тарах, справа – пирожные и пара тортов. Посередине касса. Как в загадке про ножницы.

Вадим сразу же пошел разглядывать правую витрину. Я осталась в стороне. Но уже секунд через семь Вадим вернулся и поинтересовался будничным тоном:

– Что будем брать?

– А что хочешь? – я тоже подошла к витрине. Она пестрела множеством разноцветной стряпни, и, честно говоря, даже немного рябила в глазах.

– Может, ты что-то посоветуешь…

– Я люблю «картошку», – сказала честно. Но ценник на ней значился слишком для меня великий, поэтому я тут же добавила: – Но буду «корзинку».

– Договорились, – Вадим кивнул. – Чай, кофе? Что тут ещё готовят?

– А ты что возьмешь?

– Кофе я не люблю, – признался Вадим. – Особенно крепкий. Поэтому тут без вариантов. И ты?

– Ну-у-у… – протянула я. Кофе не любит! Это показалось мне настоящим кошмаром. Я утра своего без кофе не мыслила. А иногда и вечера. Папа, конечно, всегда говорил, что это вредно – не так, как телевизор, но все-таки. Но мы с мамой настояли на сохранении этого напитка у нас в доме, поэтому папе вновь пришлось смириться. – И я чай. Без сахара.

– Ого, рисковая, – только и сказал Вадим. – Чай без сахара пьешь… Я так не умею.

Пока Вадим стоял в очереди и оплачивал заказ, я сидела за нашим столиком и смотрела через окно. На велосипеды, сцепленные одним шнуром.

А тут, по ту сторону окна, должны были сидеть за одним столом мы.

Это очень напоминало нечто, о чем пишут в девичьих книжках с розовыми обложками. И это заставляло мое сердце трепетать. Но я сама не знала, почему.

Или знала, но не хотела в этом признаваться. Тем более, Вадиму.

Страх стать отвергнутым рушит многие судьбы – все то, что ещё не успело окрепнуть. Но тогда я этого ещё не понимала.

Почувствовав взгляд, я повернулась в сторону кассы. От нее как раз отходил Вадим, пытающийся за раз унести две пластиковых кружки чая и салфетки с пирожными и одноразовыми ложечками. Я подскочила и поспешила ему навстречу. Молча взяла пирожные – корзинку и картошку, освободив Вадиму одну руку, и он без слов мне подмигнул.

Мы вернулись к столику – уже вдвоем – и подозрительно тихий Вадим протянул мне «картошку».

– Я заказывала «корзинку», – заметила я, косясь на пирожное возле него.

– Но ведь «картошку» любишь больше, – коварно заметил Вадим.

Я пару раз хлопнула глазами и спросила:

– Это что, опять подстава?

– Типа того, – согласился он.

– Вообще… Ну ты даешь… – протянула я. – И как верить людям после этого?..

– Если ты так хочешь «корзинку», я могу взять ее тебе после того, как ты съешь «картошку», – оставался непреклонным Вадим. – А пока не отвлекай меня от полдника, Лена.

– Полдник бывает только в детском саду…

Но за пирожное все-таки взялась. И за минуту его умяла, запивая сладость маленькими глотками горячего чая. Только потом посмотрела на Вадима: он, такой медленный, едва притронулся к своей корзинке и не сделал ни глотка. Смотрел на что-то за моей спиной.

– Совсем никак? – не вытерпела я. Обернулась, посмотрела назад – но там, кроме таких же посетителей кафе, как мы, никого и не было.

– А? – очнулся Вадим. – О чем ты?

Я молча кивнула на то, что с полдником справилась успешно.

– Да… – только и заметил Вадим.

– Ты говорил, что я тебя отвлекаю – тем не менее, я-то уже все съела, – я качнула головой и словила волосами один из солнечных лучей, пронзающих окна. Отодвинулась от солнца подальше – так можно и глаза задеть, а потом видеть на всем фиолетовые пятна.

– Ладно, ладно, – согласился он. – Был не прав. Можешь отвлекать.

Вадим отломил кусочек корзинки с белым воздушным кремом и стал его жевать.

– Даже не знаю, чем тебя отвлечь таким, – заметила я. – Если в прошлый раз я возмущалась, то теперь и возмутиться даже нечему.

– Можешь просто сидеть под солнцем и качать головой, – заметил Вадим. – У тебя волосы красиво сияют, золотым. Как рассвет.

– О да, – я покраснела. – Скажешь тоже. – И постаралась перевести тему: – А ты почему чай не пьешь?

– Сначала еда, а потом чай. Я вообще не представляю, как вам удается это совмещать.

– Опыт приходит с годами, как говорится. А я тебя старше на целую треть года. Так что…

– Как ты, умудренная опытом, ещё не заскучала со мной общаться? – спросил Вадим. Потянулся к чаю, будто решил попробовать смешать его с пирожным, но потом поморщился и отставил стаканчик в сторону.

– Скажешь тоже! – воскликнула я, наверное, даже слишком резво. – Я ещё тебя даже наполовину не знаю, как тут заскучаешь?

Вадим улыбнулся.

Просто и так тепло.