Я – прИступник

Адилет бросил взгляд на долину. Я ужаснулся.

– Кому-то приходится налаживать трассу и таким образом, – продолжил Слон. – Все это делается для того, чтобы мы могли поддерживать и заботиться друг о друге. Чтобы связь была в каждой хате. Вот у тебя родные, близкие есть на свободе? Мама, папа, жена?

– Жены нет.

– Правильно, – подметил очкарик, сидевший со Слоном рядом в одних шортах и длинных черных носках. – Старая мудрость гласит: сел в тюрьму – меняй жену.

Смех пронесся по камере, как волна. Я лишь сдержанно улыбнулся. Страх мало-помалу растворялся в тюремном воздухе.

– Домой звонить будешь? – Слон вновь обратился ко мне. – У родных какой оператор?

Я взглянул в потолок, задумался. Мама – МТС, Настя – МТС…

– МТС, – произнес я волнительно, не веря в то, что услышу Настю.

Слон привстал со своей кровати, достал из-под нее спортивную сумку и стал в ней шарить двумя руками, имитируя процесс перемешки сырого фарша и лука. Он сделал лицо задумчивым. Остановился. По его бегающим глазам можно было заметить, будто он что-то забыл. Видимо, поперчить. Проведя в таком состоянии еще секунд десять, Слон очнулся, вытащил из большого отсека иконку, псалтырь и, слегка потрепанный, ежедневник. Открыл его, залистал быстро, словно что-то искал на этих страницах исписанных. Затем резко поставил большой палец на середине и, одной лишь подушечкой, подтащил к себе какую-то мизерную запчасть. Удерживая пальцами, поднес ее к свету от телевизора, прищуриваясь, внимательно рассматривая вблизи.

– Блять, «Билайн», – произнес он с досадой. – Жень, дай свой «МТС».

Женя сидел на самой ближней ко мне кровати. На вид ему было тридцать. Худой, лысый, с большими глазами. Вылитый уголовник.

– Я отогнал его на Синего вчера утром, – ответил он.

– Ну так шуми своему Синему! Пацан с домом не разговаривал! Родные, может вообще, даже не знают, где он!

Слон завелся. Даже мне стало боязно.

– Щас, шуману, – продолжал Женя сидеть на кровати. – Кипишь тут не устраивай.

– Кого?! – Слон встал в боевую позу. Я вжался в металлический стол. – Ты забыл, где находишься что ли? Или доброту за слабость принимать снова начали? С вами по-человечески начинаешь, так вы зубы сразу показываете. Сами то сознательность проявить не в силах. В телик этот ебучий уставились! Я выкину его на продол, ясно?! К вам вновь прибывший в хату зашел, ни один не подошел, не познакомился, заботу не проявил. Один Адилет, блять, скачет, че угорелый. А остальным похуй, да?

– Нет, – сморщился Женя. – Не похуй.

– Ну так закрой хлеборезку и шуми Синего, раз сам не соображаешь!

Женя молча, закатив глаза, привстал и полез под кровать. Ударил по стене дважды. Мне показалось, что это довольно больно – бить кулаком по бетонной стене.

– Оей! – закричал он. – На 292-ю голосовая: «От Кащея на Синего – мозги вт! По 03!».

Адилет толкнул меня в спину. Будто мысли мои читал.

– Мозги – это симка, – сказал он, как только я повернулся. – Ее еще языком называют.

– А вт?

– Вт – это возврат. 03 – скорая помощь. Типа срочно.

– То есть буквально: срочно верни сим-карту?

Адилет улыбнулся.

– Ты быстро учишься. Иди пока тарелку помой.

Я послушно приступил к выполнению заданных действий. Здесь и средство моющее, и губка. И даже женщина есть. Светланка. Все очень цивильно. Теперь и на моем лице заблистала улыбка. Я забыл обо всей глобальности катастрофы, что со мной приключилась. Забыл о нечеловеческом сроке, что мне грозил. Забыл огорченные лица родных и близких. Я просто забыл. Отвлекся. Мыльной пеной натер тарелку; сначала жесткой стороной губки, следом мягкой и смыл водой. Та снова была ледяная. Точно где-то растаял снег и бежал сюда по замерзшим свинцовым трубам. Я поставил тарелку на стол. Руки от воды были красные. Я смотрел на их устрашающий румяно-сливочный камуфляж. Внимательно. Пристально.

– Ничего, привыкнешь, – заметил Адилет мое любопытство. – Потом горячая вода вообще не нужна будет. Гидрожир холодной научишься отмывать.

Я взглянул на него, изумленно сжимая губы и выпучивая глаза. Соседи ударили в стену. Все неожиданно подскочили. Двое прыгнули под кровать, выскочили с охапкой сотовых телефонов и залетели стрелой под соседнюю. Что-то крикнули громко и поднялись оттуда пустые. Очевидно, отдали соседям. Я повернулся. Адилет сидел на корточках у двери, пытаясь разглядеть хоть что-то в тонкую щелочку кормяка. Я подошел к нему и спросил:

– Что там?

– ДПНСИ проебали, – отвечал он, продолжая щуриться в слабый просвет. – Берут наших соседей. Легавые там.

Я завис. Волнительно призадумался. ДПНСИ какие-то, легавые…менты что ли?

– Встань сюда, – попросил меня подвинуться Адилет. – Прикрой пику.

Так. Пика – это заточка. Как я прикрою заточку? Блин, вот дерьмо. Я смотрел на него рассеяно. Он тут же смекнул, что я ничего не понял.

– Тебе нужно встать так, – сказал он. – Чтобы мусор в глазок нихера не увидел. Понял?

– Понял.