Я признаюсь во всём

— Вы увидите, — пробормотал он мрачно и направился к двери. Он не обернулся больше. — Свой чемодан я могу нести сам, господин доктор, — сказал он через плечо. На меня он совсем не обращал внимания. Он взял чемодан, который стоял за дверью, и потащил к лестнице.

Я посмотрел на заведующую и на молодую женщину.

— Спокойной ночи, — смущенно попрощался я.

Они не ответили.

4

Доктор Фройнд поехал с нами назад в город. По пути мы почти не разговаривали друг с другом. Только перед дверью дома, где он попрощался, этот маленький человек в толстых очках сказал:

— Вы обещаете не оставить Мартина сейчас одного?

— Как бы я смог?

— Вы могли бы покинуть город, господин Франк.

— Да, — ответил я.

— Но вы ведь не сделаете этого?

— Нет, — сказал я.

— Я верю вам. И благодарю вас за это, — он крепко пожал мне руку.

Потом он наклонился к Мартину (Тот так и тащил свой чемодан, никому его не отдал.): — Спокойной ночи, Мартин. А утром ты придешь ко мне в школу, да?

— Да, господин доктор.

— Там только хорошие дети, которые уже ждут тебя.

— Я этому не верю.

— Но это так, Мартин! Правда!

— Я не верю.

— Но я тоже жду тебя! Или ты и этому не веришь?

— Нет, господин доктор. В это я верю.

Я заметил, что под мышкой он нес коричневую картонную коробку, которую крепко прижимал к себе.

— Ну вот видишь. И нам двоим, тебе и мне, будет очень интересно вместе.

Мартин улыбнулся.

— Спокойной ночи, — сказал он.

Доктор Фройнд смотрел нам вслед, когда мы шли к дому. Маленький, плотный, он согнувшись стоял под дождем и махал нам рукой.

В квартире еще горел свет, но огонь в камине уже погас. Мартин со скучающим видом прошел по комнатам.

— Спать нам придется вместе, — сказал я. — Кровати стоят рядом.

Он не ответил.

— Пойдем распакуем твои вещи.

Ответа снова не последовало. Я открыл маленький чемодан, который он принес с собой, и с удивлением обнаружил, что в нем было всего несколько пар белья и несколько школьных тетрадей.

— Это все?

— Да, а что?

— У тебя нет игрушек?

— Мне не нужны игрушки.

Я выложил одежду на стол, она казалась очень маленькой и неестественной: ненастоящие брючки, колготки, ботинки. «Я оставлю ему денег, — подумал я. — Много денег. Когда мы не явимся в школу, доктор Фройнд придет сюда и найдет Мартина».

— Показать тебе, где ванная?

— Зачем?

— Чтобы ты помылся.

— Я не моюсь.

— Каждый человек… — начал я, но вдруг замолчал. — Ну хорошо, — сказал я равнодушно, — не мойся. — Какая мне была разница? Самое позднее через час я уеду.

Я разобрал чемодан и, совершенно не раздумывая, взялся за коричневую картонную коробку. Мартин бросился на меня с звериным криком:

— Нет!

Я испугался. Он стоял передо мной задыхаясь, держа коробку обеими руками. В глазах светилась ярость.

— Что, Мартин? Что с тобой?

— Коробка принадлежит мне! Мне!

— Я не отбираю ее у тебя.

— Нет! Отбираете!

— Нет, Мартин, я не хотел этого! Но что у тебя в коробке?

— Мои игрушки, — прошептал он и провел своими маленькими ручками по коробке.

— Я думал, у тебя нет игрушек.

— Они не такие, как у других!

— Но что же это?

— Не скажу.

— Ну пожалуйста, скажи мне.

— Нет!

Я отвернулся от него:

— Ну ладно, не говори.

Я чувствовал, что он следит за мной, но не поворачивался. Потом я услышал:

— Показать вам?

Он стоял передо мной. Глаза его горели, губы дрожали. Мальчик был очень возбужден.

— Покажи, если хочешь.

— Но вы должны пообещать, что не отберете ее у меня.

— Хорошо.

Ему не терпелось открыть коробку. Его пальцы слегка дрожали. Сейчас я заметил, что в картоне были две маленькие дырочки. Он поднял крышку.

— Смотрите, — сказал он хрипло.

Я заглянул в коробку. Мой желудок свела судорога отвращения. Внутри была маленькая мышка. Она была приклеена на дне коробки клейкой лентой так, что не могла пошевелиться. Приклеен был даже ее длинный тонкий хвост.

5

— Это твоя игрушка?

— Да! — он просиял, в этот момент он выглядел совершенно безумным.

— Но это не игрушка!

— Для меня — игрушка! — Он пальцем погладил мышь по спине. Она вздрогнула. Мышь казалась очень слабой, еле живой. — Я сам купил ее. На свои карманные деньги!

Я посмотрел на него. На его щеках появились два грязно-красных пятна.

— Я купил ее и тайно пронес в приют. Никто не заметил. А потом я ее приклеил.

— Но, боже мой, зачем?!

— Потому что мне это было приятно. Я уже давно хотел это сделать. Вообще-то с кошкой. Но кошки слишком большие, они царапаются и убегают. С мышью это было совсем просто.

— И давно? — спросил я, боясь, что в следующую же минуту меня стошнит. — Давно она… так?

— Три дня, — радостно сообщил он. Это было впервые, когда я видел, что он радуется. — Мне интересно, как долго она выдержит. Конечно, есть ей я не даю.

«Ребенок, — подумал я. — Ребенок Иоланты, мой ребенок».

— Я не думаю, что она еще долго проживет. Раньше, когда я колол ее иголкой, она вздрагивала сильнее. Смотрите! — Он достал из кармана своей куртки булавку.

— Нет! — крикнул я и вырвал у него коробку.

Он закричал как безумный. Прыгнув на меня, он ухватился за коробку, кусаясь и царапаясь, как дикий зверь.

— Моя коробка! Моя! Она принадлежит мне! Отдайте! Вы обещали!