Я призываю любовь

— Замечательно, — пробормотала Розалин, чувствуя, как ревность обжигает ее.

Каково это — ощущать, что весь мир у твоих ног? Быть дерзкой, зная, что в ответ все только улыбнутся? Никогда не вести войну за место под солнцем в мире мужчин, имея на вооружении только ум? Быть способной, тут Розалин слегка покраснела, привлечь мужчину, вроде Скотта Барфилда.

— О чем вы задумались? — спросил Скотт. — Считаете себя существом высшего порядка, нежели Глория, только потому, что имеете степень по медицине и важную работу в лондонской больнице?

— Я не хочу продолжать этот разговор, — сказала она и отвернулась к окну.

— Почему же? Потому что вам неловко говорить о чем-то, кроме совершенно безличных тем?

Розалин закусила губу и старалась изо всех сил не моргать. Потому что чувствовала: если сморгнет, то тут же расплачется — не потому что Скотт разозлил или расстроил ее, а потому что каким-то образом заставил пожалеть саму себя.

И то, что она вернулась сюда, усугубляло ее состояние. В Лондоне Розалин окружала плотная масса домов и людей, она передвигалась по определенному маршруту, там у нее не было времени посмотреть вокруг.

Здесь же она прислушивается к звукам, идущим изнутри, — голосам снов и надежд, которым никогда не суждено сбыться…

Когда машина остановилась у ее дома, Розалин открыла дверцу и начала вежливо благодарить за обед.

— Я провожу вас, — сказал Скотт, — так что можете пока поберечь прекрасные слова.

Он повел ее по дорожке. У входной двери Розалин стала рыться в сумочке в поисках ключей. Скотт стоял рядом, не вынимая рук из карманов.

— Ну что ж, еще раз большое спасибо. В четверг утром я буду готова. Я вам очень благодарна. Это на самом деле сэкономит мне массу времени…

Розалин запнулась, не зная, что еще сказать, и посмотрела на Скотта. Прохладный ночной воздух и поездка прояснили голову, но сейчас тишина и темнота творили с ней странные вещи — она вдруг почувствовала, что не может отвести взгляд от его лица.

— Значит, вы рады, что приняли мое приглашение на обед, несмотря на вашу неприязнь ко мне?

Скотт сказал это так, словно его ни в малейшей степени не интересовало отношение Розалин к нему. Самое большее, что оно вызывало у него, — это удивление.

— Еда была превосходной, — ответила Розалин, потупившись. Она физически ощущала исходившую от него энергию, заставляющую ее трепетать. Почему это происходит, если Скотт совершенно не нравится ей? — Спасибо еще раз. Спокойной ночи.

Скотт не ответил. Точнее, ответил, но без слов. Просто приподнял ей подбородок так, чтобы Розалин снова посмотрела на него. И когда его голова склонилась, ее губы приоткрылись — то ли она хотела протестовать, то ли…

Не это ли было у нее на уме с самой первой минуты их встречи? Пока разум Розалин пребывал в растерянности, тело как бы само собой прижалось к нему, едва губы их соприкоснулись. Груди напряглись под тонким платьем. Никогда в жизни Розалин не испытывала такого томительного ощущения. Очень опасного ощущения…

Розалин неожиданно пришла в себя и с силой оттолкнула Скотта. Ее била дрожь. Она не знала, что предпочесть: возмутиться или же свести все к шутке? Выбрала последнее.

— Это ваш обычный способ желать спокойной ночи?

— Нет, необычный, — ответил Скотт. — Обычно я захожу в дом.

— Понятно. Что ж, на этот раз будет иначе.

Голос ее звучал высокопарно и сухо. Розалин почему-то подумала о Глории, с ее низким грудным смехом и вызывающе коротким платьем. Не теряет ли она, Розалин Паркер, в жизни что-то? Что-то очень важное?

— До встречи в четверг.

Скотт слегка кивнул ей, и она, стоя у дверей, смотрела, как он идет по дорожке, садится в машину и уезжает.

Дом был полностью погружен в темноту. Розалин не хотелось включать свет. В темноте было легче убедить себя в том, что поцелуй, длившийся меньше минуты, не затронул ее чувств.

Ей потребовалось огромное усилие, чтобы представить себя доктором Розалин Паркер, восходящим светилом в области кардиологии. Розалин Паркер, обходящей палаты, занимающейся с пациентами, — волосы стянуты в пучок, строгий костюм под белым халатом. Розалин Паркер, обедающей с Роджером — уютная, мирная трапеза, где нет места конфликтам, способным омрачить их связь.

Неужели Скотт Барфилд поцеловал меня? — подумала она. Меня, женщину со всеми моими чувствами, переживаниями, странностями, о существовании которых я и не подозревала? Или же просто удовлетворял свое любопытство, чтобы выяснить, как я на это среагирую?

Скорее всего последнее.

А эта реакция оказалась подобна бушующей реке, пытающейся прорвать плотину… Ей захотелось улететь в Лондон хоть на один день. Было крайне необходимо снова вжиться в роль, которую она играла многие годы. Розалин чувствовала, как опасность подбирается к ней, но, осмотревшись, ничего не увидела. Опасность была внутри нее.

Лондон и Роджер — вот все, что ей было сейчас нужно. Очень нужно!

4