Я продолжаю влюбляться в тебя…

В лес весна нагрянула в апреле
Шумная – от птичьей кутерьмы.
И стоят в весенних платьях ели,
Будто бы и не было зимы.

И ручьи, ожив от ветров вешних,

Песни разнесли по всем концам.
Воробьи покинули скворешни,
Чтобы сдать их на лето скворцам.

Дождь стучится робкою капелью.

Первый дождь – предвестник майских гроз.
Так тепло, что сосны загорели
И открыты шеи у берез.

Ожил лес – теплу и солнцу рад он.

Ничего, что выбравшись из тьмы,
В эту пору он еще залатан
Белыми заплатами зимы.

В деревне

Люблю, когда по крыше
Дождь стучит.
И все тогда во мне
Задумчиво молчит.

Я слушаю мелодию дождя.

Она однообразна
И прекрасна.

И все вокруг с душою

Сообразно.
И счастлив я,
Как малое дитя.

На сеновале душно пахнет

Сеном.
И в щели бьет зеленый
Свет травы.

Стихает дождь…

И скоро в небе сером
Расплещутся озера синевы.

Уймется дождь…

Я выйду из сарая,
И все вокруг —
Как будто в первый раз.

Я радугу сравню с вратами рая,

Куда при жизни
Я попал сейчас.

1979

«Помню тот парижский стылый вечер…»

Помню тот парижский стылый вечер,
Изменивший все в моей судьбе.
Ласково я взял тебя за плечи
И святое слово прошептал тебе.

Помню, как над Триумфальной аркой

Полыхнули синью небеса.
И дороже не было подарка,
Чем твои счастливые глаза.

2014

«Море под вечер разгневалось шумно…»

Море под вечер разгневалось шумно.
И разрыдалось нежданно навзрыд…
Камни смотрели на волны угрюмо.
Слезы омыли горячий гранит.

Впрочем, стихия внезапно уснула.

И успокоилась голубизна…
И от недавнего мощного гула
Стала слышнее вокруг тишина.

Заметки с выставки

Здесь унижают русскую культуру
Цинизмом и бездарностью невежд.
Над лбом Толстого примостились куры
Сорить помет поверх его одежд.

Здесь не нужны ни Левитан, ни Репин,

Ни Суриков с Боярыней своей.
Своих кумиров здесь настырно лепят,
И похвала струится, как елей.

Суди их Бог и наша с вами совесть,

Своей они уже не обретут.
Но время, о грядущем беспокоясь,
Всех призовет на справедливый суд…

И мы возьмем искусство на поруки.

Жизнь без него печальна и пуста.
И от цинизма, пошлости и скуки
В который раз спасет нас красота.

«Вдали туман…»

Вдали туман…
И в нем – Иерусалим.
И облака цепляются за горы.
Вот так, наверно, выглядел Олимп.
Но мне дороже всех Олимпов
Этот город,
Где так давно душа моя живет,
Когда я сам в Москве или в поездках…
Бежит дорога в тот счастливый год,
Когда взошел я на Святое место.

Прошу у Неба подсказать слова,

Чтоб их опять с моей любовью сверить.
За окнами раскрашена листва,
Как будто бы писал ее Малевич.

Спускаюсь вниз я – в суету и шум.

Где веером обмахиваясь,
Пальмы
Молчат в плену своих зеленых дум.
И я молчу в тиши исповедальной.