Я – пророк без Отечества. Личный дневник телепата Сталина

– Не буду вас утомлять расспросами о сути дел, которыми вы занимались. Мне примерно известно, что ваши способности помогли выявить нескольких агентов Абвера. Это-то и интересует меня… Надеюсь, не нужно напоминать о том, что наш разговор должен остаться в тайне?

– Не нужно.

– Так вот… В моем подразделении… Опять-таки не стану делать уточнений. Тем более что вы читаете мои мысли…

– С вами это сделать сложно, у вас крепкая воля. Например, мысли Сталина я читать не мог. У Берия получалось лишь отчасти, как и с вами.

– Это утешает, – улыбнулся Михаил Иваныч. – В общем, положение таково. Мое подразделение относится к службе «А»…

– Тайные операции, дезинформация… – блеснул я осведомленностью.

– Так точно, «активные мероприятия». Неприятности у нас начались в прошлом месяце. Тогда наш американский резидент сообщил, что произошла утечка. Секретная информация из моего подразделения была передана цэрэушникам. Мы сразу начали негласную проверку. Выявили шестнадцать человек, которые могли иметь доступ к секретным документам. Мне, признаться, претило подозревать своих людей, но ведь кто-то из них продался-таки! Я лично устраивал для них ловушки – оставлял важные бумаги там, где ими могли воспользоваться некоторые офицеры из тех шестнадцати. Получилось как бы разбить их на четыре группы – по трое, по пятеро, и две по четверо. Члены каждой из групп никак не могли добраться до секретов, «подброшенных» мною другим группам, только до тех, которые я приготовил для них. Таким образом, мне удалось упростить свою задачу. Как только секрет уплывет на Запад, станет ясно, какая группа в том повинна. И я буду уже иметь дело максимум с пятью подозреваемыми.

– Умно, – оценил я.

– Ну, старались! Охота моя удалась – в ЦРУ попали те сведения, которые могли попасть в руки одного из офицеров в группе из пяти человек. Но кто из них? Конечно, проще всего было бы ограничить всю пятерку в доступе к секретной информации, даже изолировать, но это не лучший способ. Просто когда выявляется «крот», его можно нейтрализовать, ликвидировать или… или использовать.

– Чтобы гнать «дезу», – снова блеснул я.

– Да, хотя есть и другие способы… хм… применения. Вот этого-то, одного из пяти, и надо нам вычислить. Почему я обратился к вам? Честно говоря, наши внутренние методики тоже вполне работоспособны, но требуют времени. Меня же гложет нетерпение. Дело в том, что на днях этот предатель сдал нашего резидента в Вашингтоне, того самого, что предупредил нас об утечке. При попытке к бегству он был убит. А я хорошо знал этого человека – настоящий чекист, настоящий товарищ.

– Понимаю… – проговорил я. – Вы знаете, вся помощь, которую я оказывал чекистам, заключалась в «прослушке» мыслей. Именно это выдавало предателей или шпионов, ведь враг не мог утаить то, о чем он думает. Хотя был случай с японским агентом – он очень умело закрывался, используя какие-то восточные техники сосредоточения. Я смог прочесть его мысли лишь тогда, когда он заснул. Хм… М-да. Так что вы предлагаете, Михаил Иванович?

– Я хочу вас незаметно подвести к каждому из этой пятерки, чтобы вы их… э-э… послушали. Сделать это, так сказать, на рабочем месте было бы сложновато. Хотя… Давайте сделаем так. Я пропущу вас на объект под свою ответственность, и… Скажите, дверь вам будет сильно мешать?

– Металлическая?

– Нет, обычная. Филенчатая.

– Не помешает.

– Отлично. Тогда, быть может, съездим?

– Сейчас?

– Вам удобно по времени?

– Ну-у… Вполне.

– Тогда поехали! Стоп. А сколько времени?

Я сказал.

– Та-ак… – задумался полковник. – Один из пятерки, Глеб Синельников, скоро направится в блинную. Это на Кировской. Глеб – аналитик, и у него есть некоторые поблажки по службе вроде второго завтрака. Я не обращаю особого внимания на такие вещи, лишь бы работа шла. Поехали!

По дороге мы обговорили несложный план, а потом, когда светофор горел красным, полковник показал мне фотографии всех пяти офицеров, оказавшихся на подозрении. Синельникова был худым, светловолосым парнем в очках, с аккуратной бородкой. Похож на молодого ученого или аспиранта.

Блинная располагалась напротив магазина «Фарфор-хрусталь», рядом с площадью Дзержинского.

«Волгу» Михаил Иванович припарковал в отдалении, и до блинной я добрался пешком.

Синельникова я опознал сразу, он как раз шел с подносом, выбирая столик. Запахи стояли ароматные, поэтому я решил тоже вооружиться подносом, чтобы стать незаметным безо всякого внушения.

Заплатив за беляш и пару блинчиков со сметаной, я скромно присел в уголке. Глеб устроился неподалеку, задумчиво жуя блин.

Мысли его текли неторопливо, непонятным образом соскальзывая с предмета на предмет. То аналитик размышлял о некоей молодой особе по имени Лида, то печалился о том, что до сих пор живет с родителями. Конечно, это было удобно: всегда готовый обед и рубашки словно сами по себе становятся чистыми и выглаженными. Но мама не зря приглашает в гости тетю Свету с дочкой. У дочки такой томный взгляд…