Я просто тебя люблю (СИ)

— Йе! — поприветствовала внучку Агной-ара, — вот она. Садись по правую руку от меня, нарчар, ибо ты и есть моя правая рука!

Общий вопль подтвердил: права степнячка, ничего с конечностями не перепутала.

— Арычар, — тихо попросила ведунья, рядом с родственницей садясь.

Точнее, на колени опускаясь. Сидеть, как у шаверов принято, лекарка не могла категорически — суставы так не сгибались, даже если руками помогать.

— Я не слышу, что ты говоришь, кровь от крови моей! — в полный голос заявила бабуля.

Может, вредничала, а, может, и впрямь не расслышала. Степняков тут собралось немало, гораздо больше, чем в прошлый раз, но опять явились исключительно мужчины. Напротив Агной, по другую сторону круга, центром которому столб с Шаем служил, на ворохе кошм восседал степняк, чем-то неуловимо на Ирраша смахивающий. Не лицом, какое там лицо под торжественной раскраской и не разглядеть, а манерой держаться, наверное. Самоуверенностью от него так и несло. А ещё на Арху демон посматривал как-то странно, оглаживая подбородок, как порой старцы бороду гладят.

Лекарке он категорически не понравился.

— Я говорю, арычар, — ни с того ни с сего разозлившись, едва не заорала лекарка, — что вы не правы! Не поджигал Шай степи! А такие следы мог оставить лишь полный идиот.

Гул, запросто поспоривший бы громкостью с прибоем в скалах, умолк, будто ножом отрезанный. И вопли с дикими взвизгами мгновенно утихли, только костры потрескивали. Ну а все присутствующие, естественно, уставились на ведунью.

— Ты подвергаешь сомнению сказанное Элной-ара? — словно даже удивлённо, поинтересовалась Агной.

Ей-то с чего удивляться? Не похоже было, что она все слова сестрёнки на веру принимает.

— Я говорю, что она ошиблась, — ответила Арха, размышляя, что шаверы в качестве топлива для костров используют.

Мысль, конечно, занятная, а, главное, своевременная. Но деревьев-то вокруг действительно нет.

— А, может, и впрямь я ошиблась, — прокаркала ведьма откуда-то сбоку. — Старая стала, немощная, глаза, опять же, подводят то и дело. В самый раз помощница молодая нужна. До зарезу.

— Жаль, что нет у тебя такой помощницы, Элной-ара, — скрипнув зубами, ответила лекарка.

— Ан нет, не ошиблась! — кажется, обрадовалась ведьма. — Он это, он, супостат и ирод! Он траву пожог, он табуны погубил и раздор между нами посеять вздумал. Так прольётся же его кровь, чтобы степь вновь зазеленела!

— Да прольётся! — общий вопль обрушился, накрыл костры, как цунами.

— Да разделим же плоть, чтобы жеребцы не утеряли силы, а кобылы плодовитости!

— Да будет так!

— Да…

— Погодите! — заорала лекарка, мотнула головой, будто звон из ушей вытряхивая. Странно, но все замолчали, включая завывающую волчицей ведьму. А Дан, по-прежнему, не отзывался. — Уважаемая Агной-ара, — облизав сухие, словно она сутки не пила, губы, медленно, растягивая слова, заговорила Арха. — Воистину, я кровь от крови твоей, но некому было обучить меня жизни степей. Прошу, скажи мне.

Недаром, видимо, мудрые говорят, что когда нужда припирает, и ворон соловьём распевается. Откуда только велеречивость-то взялась? Но взялась же.

— Скажу, — согласно кивнула головой степнячка. — Спрашивай, нарчар.

— Я понимаю, что степь за то… — ведунья запнулась, пытаясь правильные слова подобрать, — … злодейство, что ей учинили, жертвы требует. И это справедливо.

— Йе! — подтвердила бабушка.

— Но что значит для степи жизнь одного ифовета? Тем более не самого достойного.

— Ну спасибо, подруга! — обиделся, до этого упорно молчавший, Шай.

— Ты можешь предложить жертву достойнее? — деловито спросила степнячка.

— Жертву нет, — отозвалась Арха, ловя себя на том, что опять губы облизывает. — Но, скажем так, выкуп могу.

— Истинные не торгуются! — заявил вдруг шавер, напротив Агной сидящий.

— А торговли никто и не предлагает, — в сторону противного демона даже головы не повернув, отозвалась ведунья. — Я хочу принести дар степи и уважаемой арычар. Но ведь на дар принято отвечать даром, так?

— Йе, — прищурилась степнячка, эдак внимательно внучку рассматривая. — И чем же хочет одарить меня кровь от крови?

— Тебе нравится моя кобыла, арычар?

— Естественно, — совсем не по-степному фыркнула шаверка. — Кому не понравятся такие лошади?

— Я обещаю за каждые десять погибших кобылиц по одной такой лошади. И за каждого жеребца — жеребца.

Фразочка вышла на удивление корявой, но, вроде бы, присутствующие лекарку поняли, потому что стало совсем уж тихо.

— А я, значит, подарю тебе жизнь этого красавчика? — помолчав, поинтересовалась родственница.

Арха в ответ только кивнуть сумела.

— Только посмей! — прошипел Шай невесть кому. — Вот только рискни… Я поджог и всё остальное тоже я!

— Ты обалдел?! — у лекарки от удивления даже голос прорезался.

— Моя жизнь принадлежит только мне, поняла?! — рявкнул блондин. — И никому другому она принадлежать не будет!

— Да у тебя сейчас вообще никакой жизни не останется!

— Все слышали? — заорал блондин. — Права ваша ведьма, режьте, давайте!

— Шай!