Я против тебя (СИ)

   - Торопишься выиграть? - я покрыла туза пик шестеркой черви и погладила Наташку по спине. Ребенок, цены ему нет, за время нашего карточного сражения даже слова не сказал. Точнее, не пискнул. Видать, выжидал момента, чтобы как можно громче возвестить о себе.

   - Торопиться не тороплюсь, но выиграть хочется, - улыбнулся Федька. - Такой приз на кону: поцелуй от Кораловой! Туда, куда я покажу!

   - Извращенец!! - зашипела я, не глядя отбивая короля бубей. Громко гнобить ботаника я не решалась, боясь разбудить спящее в Наташке лихо. Повторять подвиг у пеленального столика мне не улыбалось.

   - Почему же сразу извращенец? - Федор сосредоточился на моей атаке. - Это ты сразу много плохих вещей подумала, а может, я попрошу поцеловать меня в нос?

   - Куда? - я не сразу сообразила, какую карту бросать. В нос его поцеловать - что за бред! Не самое эстетичное место для поцелуев!

   - В нос. Можно в ухо, - Федор улыбался все сильнее и сильнее. Я чего-то не знаю? Зачем кого-то целовать в ухо? Видимо, я была настолько озадачена, что произнесла это вслух.

   - Потому что, - Федор отбил мою атаку и внезапно остался без карт. Он приблизился ко мне и интимно прошептал. - Потому что у многих мужчин там эрогенная зона.

   - А? Чего? Какая зона? - мозг одновременно пытался обработать полученную, скорее всего, бесценную информацию, и то, что мне сейчас придется целовать Балдурина.

   - Эрогенная, - Балдурин с видом человека, полностью удовлетворенного жизнью, откинулся на пол. - Целуй меня, Коралова, в ухо. Не бить, а целовать!!!

   - Не кричи, не глухая. - Я расстроено смотрела на этого представителя мужского пола, который побеждал меня сегодня, не смотря ни на какие мои ухищрения. Даже Наташку настроил, как гитару, под себя. А теперь еще и целовать его надо. "Ой да ладно, как будто ты унитаз целовать собралась", - противно хихикнуло что-то внутри, "целуй и не выпендривайся, тебе все равно нравится это делать с Балудриным". Огрызаться было не на кого и я, прихватив с собой Наташку, переместилась поближе к голове ботаника.

   - Ребенка зачем притащила? - недовольно осведомился Балдурин, когда я водрузила Наташу ему на грудь.

   - А чтобы тебе скучно не было. И ко мне не приставал своими грязными ручонками. Наташка будет моей защитой от твоего негативного влияния, - злорадно объявила я. - Ну, давай, прими позу, сейчас я тебя буду в ухо целовать!

   Федя приподнялся на локтях и с улыбкой посмотрел на меня. Наташка каким-то волшебным образом удерживалась на его груди.

   - Тебе точно двадцать лет?

   - А что? - надула я губы.

   - Судя по разговорам - лет двенадцать-тринадцать. Ладно, если по паспорту двадцать - значит, срок за тебя не выпишут. Целуй давай.

   И Федька подставил мне ухо. Я сделала страшное лицо, потому что никогда не делала подобного и до сих пор не понимала, зачем целовать человека в эрогенную зону. (????)

   "Чмок" - оглушительный звук сопроводил мой поцелуй в ухо Федьки. Никто же не обговаривал, что это должен быть именно нежный поцелуй со всей страстью бразильской дивы. Вот я и чмокнула, как деревенская русская простушка. Парень нервно дернулся и выпустил Наташку из рук. Ребенок не ожидал подвоха и проворно вывалился кульком на пол. Тут же раздался громоподобный плач, а мы с Федькой застыли на месте.

   - Черт! - я среагировала первая и ломанулась в ванную за полотенцем и холодной водой. За синяк Светка меня точно не полюбит.

   Почему-то, когда ребенок начинает плакать, время замедляет свой ход, и все движения кажутся очень медленными. И как бы ты не пытался придать себе ускорения - быстрее шевелиться ты не начинал. Пока я добежала до ванной, выкрутила кран с холодной водой, намочила полотенце и вернулась обратно - рев Наташки громом звучал в моих ушах. Мне и самой хотелось плакать, так было жалко ребенка. Но когда я вернулась в зал, вой потихоньку начал спадать. Федька!!! И что же он смог придумать на этот раз???

   Все оказалось просто: Федька стоял на голове и корчил Наташке рожи. Я застыла в дверях вместе с мокрым полотенцем и секунды две разглядывала плачущую, но уже не навзрыд Наташку и стоящего на голове Федьку. Не сразу до меня дошло, что Федька еще и ногами что-то выделывал в воздухе - настолько мозг был сбит с толку воплями ребенка. Я мотнула головой, подбежала к Наташе и приложила холодное полотенце к месту ушиба. От прикосновения холодного Наташка начала только еще больше стенать.

   - Сядьте на кресло, - сказал вдруг Федор, - ей так больше видно будет.

   Он легко вернулся в позу "голова наверху - ноги внизу" и достал из кармана джинс мобильный. Включил какую-то музыку и снова встал на голову. Наташка снова из плача перешла в "хнык-хнык", я массировала место ушиба, и мы обе с удивлением смотрели на танец Федора.